В последние два десятилетия заметные изменения наблюдаются и в США, и в странах Западной Европы. Нарушается корреляция меж­ду голосованием избирателей за ту ли иную партию и их принадлеж­ностью к определенной социальной группе. Снижается доля рабочих в социал-демократических партиях. Растущее число низкодоходных слоев населения голосует за партии либеральной и консервативной ориентации, а представители средних слоев - за социал-демократи­ческие и другие левые партии. Это со всей очевидностью показали результаты выборов последних лет в ряде стран Западной Европы и США, где значительную часть электората консервативных партий составили представители профсоюзов, включая и "синие воротнич­ки". У большинства партий наблюдается тенденция ориентирования не просто на традиционно "свои", четко очерченные группы избирателей, а на гетерогенный по своему составу электорат, на который претендуют и другие партии. В результате большинство крупных политических партий, в том числе и социал-демократических, по сути дела, перестали быть сугубо классовыми и превратились, по их собственному определению, в так называемые "народные партии” или "партии для всех", претендующие на представительство всех слоев населения.

В этой связи Р. Дарендорф не без оснований отмечал, что приме­нительно к таким партиям, как СДПГ, СДП, и др., понятия "левая" и "правая" стали относительными. Первыми с претензией на статус "народной" выступили христианско-демократические пар­тии. Первоначально эти партии возникли как реакция против секу­ляризации важнейших сторон общественной жизни и отделения церкви от государства. Но после второй мировой войны в их програм­мах не акцентируется вопрос о вероисповедании. Так, например, в программе Австрийской народной партии, принятой в 1972 г., гово­рится, что она не связывает себя с каким бы то ни было вероиспове­данием или церковным институтом.

"Народными" провозгласили себя многие социалистические и социал-демократические партии. Одной из первых это сделала со­циал-демократическая партия Германии. После принятия Годесбергской программы в 1959 г., в которой был зафиксирован отказ от марк­сизма и идеи классовой борьбы, СДПГ превратилась из организации преимущественно рабочего класса в партию рабочих и средних сло­ев. В настоящее время особенно силен в ней вес технической интел­лигенции, представителей предпринимательских кругов, молодежи. По-видимому, республиканская и демократическая партии США, в отличие от многих европейских партий, с самого начала действова­ли как партии "для всех". По своему социальному составу обе они являются конгломератами разнородных, зачастую противоборству­ющих друг с другом социально-политических группировок. Причем состав, соотношение различных компонентов в социальной базе двух партий в каждый конкретный исторический период существен­но изменялись в зависимости от социально-экономических и общест­венно-политических факторов.

Концепция "народной партии" вынуждает все партии как левой, так и правой ориентации сформулировать свои позиции по множест­ву разнообразных вопросов, чтобы привлекать на свою сторону но­вые группы избирателей путем включения в программу соответст­вующих требований. Это вносит дополнительный элемент в наметившуюся неопределенность и неустойчивость социальной базы и ито­гов выборов. Имеет место тенденция к увеличению фрагментации партийных систем, расширению спектра партийно-политических аль­тернатив, возрастанию влияния новых социальных движений и эколо­гических партий, которые в совокупности создают трудные проблемы для "укоренившихся" партий. Наблюдается тенденция к возрастанию колебаний идейно-политических позиций и партийно-политических предпочтений значительных контингентов избирателей. Для них стали характерны довольно резкие переходы от одних партий к дру­гим, с либеральных на правоконсервативные позиции, и наоборот. Это свидетельствует об увеличении "автономии" избирателей по отношению к партиям.

Одним из признаков такой автономии стал неуклонный рост числа избирателей, называющих себя независимыми либо голосующих за кандидата не своей, а конкурирующей партии. Это выражается, в частности, в увеличении числа избирателей, голосующих не за "свою", а за конкурирующую партию. По данным многочисленных опросов общественного мнения, в США на протяжении всего после­военного периода в количественном отношении демократы значи­тельно преобладали над республиканцами. Но тем не менее в тече­ние трех последних десятилетий кандидаты на пост президента от демократической партии оказались неспособны выиграть большинст­во президентских избирательных кампаний. Это особенно примеча­тельно, если учесть тот факт, что за исключением двух коротких -периодов демократам удалось удержать контроль над конгрессом в своих руках с 1932 г. В других индустриально развитых странах подобные тенденций проявляются в оттоке избирателей, например, от социал-демократов к консервативным или альтернативным пар­тиям и движениям, и наоборот. По данным ряда исследований, и здесь ослабевает приверженность избирателей крупным традицион­ным партиям.

Сомнения в способности партий решать стоящие перед общест­вом проблемы порождает феномен так называемого "негативного голосования", то есть голосования не за того, кому надо оказать поддержку, а против того, кто отвергается. Так, по мнению многих наблюдателей, важную роль с точки зрения результатов президентс­ких выборов в США в 1980 г. сыграл "негативный фактор", то есть желание избавиться от Дж. Картера. Согласно опросу общественного мнения, проведенному службой Янкеловича незадолго до выборов, 43% избирателей заявили, что, отдавая свои голоса за Рейгана, они фактически голосуют не за Рейгана, а против Картера. В 80-х гг. этот феномен особенно отчетливо проявился в европейских странах, где правящие партии вынуждены были уступить место у власти оппо­зиционным партиям зачастую не в силу изменения партийно-политических предпочтений избирателей, а в результате негативного отно­шения к партиям, стоящим у кормила власти.

При всем том значение этих тенденций не следует преувеличивать. Анализ реального положения вещей показывает, что политические партии пока что сохраняют важное значение в качестве главных инструментов реализации политических функций, особенно в ка­честве центрального элемента избирательного процесса. Хотя их власть и влияние и уменьшились, было бы преждевременно делать вывод о драматическом развале партий, поскольку отток от них избирателей выступает пока как наметившаяся тенденция. Следует учесть, что во второй половине 70 - начале 80-х гг. в Греции, Испании и Португалии в процессе перехода от авторитарных режимов к бур­жуазно-парламентским режимам именно партии стали одним из наиболее активных институтов, способствовавших утверждению новых политических систем. В России же многие трудности постто­талитарного периода порождены как раз отсутствием более или менее институционализировавшихся дееспособных партий.