4. Если мы обратимся к Турции, то прежде всего мы должны упомянуть о Мельхитской Церкви в Сирии. Она включает десяток епархий, относящихся к патриарху Антиохийскому, резиденция которого недавно была в Дамаске, а ныне находится в Бейруте. Мельхитская Церковь состоит из арабов, богослужение которых совершается по греческому обряду, но на арабском языке. В европейской Турции еще совсем недавно не было греко-униатов. Молодая болгарская Церковь была основана в 1860 г., а Греко униатская Церковь в собственном смысле еще моложе. Единственное различие, существующее между этими двумя Церквами, состоит в том, что первая относится к славянской национальности, а вторая — к национальности греческой.

5. Наконец, в королевстве Обеих Сицилий, как на острове, так и на континенте, проживают албанцы и греки, католики греческого обряда; у них есть храмы, священники, монастыри, семинарии, у них есть даже один или два епископа, но они не образуют отдельных епархий. Здесь уместно упомянуть о приходе св. Николая Мир Ликийских, который был основан Наполеоном I в Марселе для греко-униатов, которых привлекают в этот город торговля и деловые связи.

Отметим, между прочим, что сегодня основание такого прихода было бы полезнее и имело бы большое значение в Париже, где деятельность греко-униатов и восточных католиков гораздо важнее, чем в Марселе. Достаточно прочесть это сухое перечисление, чтобы уже разгадать часть страданий этой Церкви. Она не обладает никаким сильным элементом. Прежде всего ей недостает численности. Все греко-униаты в целом не превышают сегодня трех миллионов. Но это еще не все. Можно представить себе Церковь в процветающем положении при двух или трех миллионах верующих. Представьте себе на мгновение греко-униатскую Церковь, существующую в небольшой стране, как Греция или Румыния; население, вельможи, правящая династия, весь народ принадлежит к этой Церкви; национальное духовенство располагает здесь всеми учреждениями, необходимыми для его постоянного и действенного служения. Это не было бы чем-то необычным; Латинская Церковь дает нам такую картину во многих странах, Греческая неуниатская Церковь тоже; то же самое можно сказать о протестантских Церквах. И лишь у Католической Церкви греческого обряда нет ничего подобного. Не только верующие этой Церкви рассеяны по многим разным государствам, по стольким разным народам и языкам, не только они чужды друг другу, но они также повсеместно в меньшинстве и в состоянии относительной униженности. Те, кто по своему рождению, состоянию и положению в обществе могли бы оказать на них благотворное влияние, содействовать их подъему и поддержать их, — эти люди везде или почти везде покинули эту несчастную Церковь; среди своих чад она насчитывает лишь бедных и невежественных людей. Без труда можно понять, что само греко-униатское духовенство должно ощутить свое плачевное состояние.

Я знаю, среде есть исключения, тем более пользующиеся уважением, что им приходится бороться с самыми большими препятствиями; но следует, конечно, признать, что в целом это духовенство ниже латинского по своим знаниям, усердию и священническому духу; одним словом, оно неудовлетворительно. Этого вполне достаточно, чтобы объяснить состояние слабости, в котором пребывает греко-униатская Церковь. Но мы сказали не все. Рядом с этой Церковью, столь малочисленной, столь слабой и столь лишенной ресурсов, существуют две могущественные Церкви, которые обе имеют с ней точки соприкосновения и склонны ее поглотить.

ВОСТОЧНО-КАТОЛИЧЕСКАЯ ЦЕРКОВЬ.

Разрыв между латинской и византийской Церквями, символом которого оказалось взаимное отлучение епископов Рима и Константинополя в 1054 году, простым людям на Востоке стал очевиден после захвата в 1204 году латинянами-крестоносцами Константинополя. Попытки восстановить единство предпринимались на II Лионском соборе 1274 года и на Ферраро-Флорентийском соборе 1439 года, но ни одна из них не увенчалась успехом.

Впоследствии в Риме было разработано учение о Церкви, по которому все поместные Церкви должны находиться под непосредственной юрисдикцией папы Римского. Это, в свою очередь, подразумевало, что Церкви, не находящиеся под его юрисдикцией, могут стать объектом миссионерской деятельности, нацеленной на то, чтобы привести их в общение с Римской Церковью. Одновременно с этим разрабатывалось понятие "обряд", согласно которому группы восточных христиан, подтвердившие свое единство с Католической Церковью, вправе были сохранять свою литургическую традицию и каноническую дисциплину. Такого рода миссионерская деятельность, которую нередко поддерживали католические правительства стран, где православные находились в меньшинстве, была направлена на все Православные Церкви. В результате, небольшие группы верующих практически всех этих Церквей присоединились к Риму.

Следует отметить, что далеко не все присоединения были плодом деятельности католических миссионеров. Например, возникновение Болгарской Греко-католической Церкви связано со спонтанным движением православных к Риму, а ливанские марониты утверждают, что их литургическое общение с Римом вообще не прекращалось.

В зависимости от обстоятельств, эти присоединения так или иначе были связаны с латинизацией, то есть с принятием ряда практик и взглядов, характерных для латинской Церкви. Как следствие, присоединившиеся Церкви зачастую утрачивали связь со своими духовными корнями. Так, столь важная для православной духовности монашеская традиция исчезла в большинстве Восточно-католических Церквей, хотя религиозная жизнь продолжалась в форме конгрегации, берущих за образец латинские апостолические общины.

После II Ватиканского собора предпринимаются усилия исправить такое положение.Все эти Церкви вошли в юрисдикцию папы Римского через Конгрегацию для Восточных Церквей, одно из отделений Римской курии. Она возникла в 1862 году в рамках службы Propaganda Fide (Распространение Веры), занимающейся миссионерской деятельностью Церкви, и в 1917 году была превращена папой Бенедиктом XV в автономную Конгрегацию. По отношению к духовенству и мирянам в Восточно-католических Церквях она играет такую же роль, какую другие службы курии играют в отношении латинской Церкви.Восточная Когрегация патронирует известный Папский Восточный Институт в Риме (the Pontifical Oriental Institute), находящийся под руководством иезуитов и располагающий одной из лучших в мире библиотек по Восточному христианству. Необходимо упомянуть, что в прошлом Восточно-католические Церкви обычно назывались "униатскими", но этот термин воспринимается сегодня как оскорбительный, а потому его больше не используют.

Для большинства православных эти Церкви - препятствие на пути примирения Католической и Православной Церквей. Они сам факт исчезновения в так называемых Восточно-католических Церквях монашеской традиции свидетельствует о том, что обряд сам по себе не является гарантом сохранения православности. Православие глубоко связано с догматическим учением Церкви и соблюдением ее канонов. Догматическое же учение в православии до сих пор было иным, нежели у католиков, именно оно и способствует развитию монашества в виде, характерном для православия. Полагают, что одно уже их существование свидетельствует об отрицании католиками Православной Церкви как Церкви, что такое объединение православных с католиками порождено желанием расколоть местные православные общины. Они видят в членах Восточных Церквей либо православных, чье пребывание в Католической Церкви - ненормальное явление, вызванное внешним насилием, либо католиков, притворяющихся православными для того чтобы обратить православных в католичество.