Европейская комиссия неоднократно пыталась продвинуться в решении вопроса об определении единых правил организации рынка газа в странах-членах ЕС и переходе от национальных моделей к функционированию единого газового рынка. Так, в 1994 г. введена в действие директива об углеводородном сырье, устанавливающая, что системы лицензирования должны основываться на открытых торгах, быть гласными и носить недискриминационный характер. В 1990-1991 гг. была принята директива о создании внутреннего энергети­ческого рынка, не затрагивавшая суверенных прав стран-членов ЕС. Однако проект директивы о либерализации рынка газа, опублико­ванный в 1992 г. и предполагавший разделение функций добычи и транспортировки, а также разрешение доступа третьих сторон, выз­вал серьезные споры и не был в полной мере реализован. В конце 1996 г. Генеральный секретариат Совета ЕС подготовил так называе­мое президентское компромиссное предложение о принципах работы газовой промышленности, которое стало объектом жесткой дискус­сии и пока окончательно не принято. Разногласия возникают в основ­ном из-за опасения, что нововведения не приведут к равноправию поставщиков и потребителей в различных странах ЕС. Это понятно, поскольку позиции привилегированных национальных участников газового рынка в европейских странах хорошо защищены, и главную угрозу влиятельные газовые компании видят в международной кон­куренции и открытии рынка.[16]

Интенсивные реформы в газовой промышленности США в 80-е го­ды были во многом вызваны падением спроса на газ. Последнее прои­зошло по ряду причин. Главная из них - господство традиционного, очень жесткого по форме, но малоориентированного на экономичес­кие стимулы и развитие конкуренции регулирования, включающего контроль цен как в добыче газа, так и у потребителей. Параллельно была создана система долгосрочных контрактов по принципу "бери или плати". Подобная система могла существовать только в условиях достаточно стабильных или растущих цен на альтернативные топливно-энергетические ресурсы. Когда же в начале 80-х годов цены на нефть стали снижаться, отсутствие гибкости в методах регулирования и це­нообразования в газовой промышленности США сделало ее неконку­рентоспособной, предопределило сокращение спроса на газ и трудно­сти с выполнением долгосрочных контрактов. Вскоре аналогичная ситуация возникла и в газовой промышленности Канады.

Сейчас сложились два подхода к решению указанных проблем. Согласно одному из них, вполне достаточна внешняя конкуренция газовой промышленности с поставщиками других топливно-энергети­ческих ресурсов. Для выражения такой конкуренции во многих слу­чаях, в том числе в импортно-экспортных контрактах, стали приме­нять формулы для цены газа как производной от "корзины цен" иных ресурсов (мазута, угля, возможно, электроэнергии и т.п.). Эти изме­нения условий контрактов получили широкое распространение после нефтяных кризисов. Причем введение компонент цены угля и ядер­ной энергии, учитывая высокую долю постоянной составляющей рас­ходов, рассматривается в качестве необходимого в газовых контрак­тах стабилизирующего фактора. Другой подход наряду с гибкой ре­акцией на внешнюю конкуренцию предусматривает также внутрен­ние преобразования в газовой промышленности для создания в ней стимулов повышения эффективности.[17]

В целом в Северной Америке кризисные явления конца 70-х го­дов способствовали реализации второго подхода. В 1984 г. в США были одновременно отменены условия оплаты минимальных объемов поставок в долгосрочных контрактах (что облегчило положение тру­бопроводных компаний, бывших в то время и продавцами газа) и введены требования открытого доступа поставщиков к сетям трубо­проводного транспорта (при этом транспортные компании, приняв­шие принцип открытого доступа, должны были обменять часть своих контрактов по поставкам газа на контракты на его транспортировку). Затем логика преобразований постепенно привела к необходимости разделения видов деятельности и предоставляемых услуг, к сформи­рованию уже в начале 90-х годов полностью конкурентного рынка. Таким образом, развитие рыночных отношений в газовой промыш­ленности США и их глубина в значительной мере определялись ост­ротой возникших проблем и наличием соответствующих предпосы­лок - большого количества субъектов рынка (производителей газа и газотранспортных компаний), длительным периодом предшествую­щего развития, приведшего к созданию широкой и даже чрезмерно разветвленной газотранспортной сети и других мощностей (хране­ния, переработки газа и т.п.).

В Канаде в тех же условиях начала 80-х годов были приняты меры по либерализации ценообразования и разрешению доступа тре­тьих сторон к магистральным трубопроводам при сохранении факти­чески монопольного положения на трансконтинентальные перевозки компании "Трансканада".

В Европе к периоду ценовых кризисов газовая промышленность не успела пройти столь длительный путь развития и находилась на этапе становления. Решения принимались преимущественно на межго­сударственном уровне, поскольку зачастую определяющим фактором был импорт газа, в том числе из Советского Союза с его плановой экономикой. Это облегчало решение проблемы покрытия рисков, но одновременно усиливало государственное влияние. Неудивительно, что вполне естественным стало появление так называемых "уполно­моченных" компаний, то есть по сути государственных или ориенти­рованных на государство фирм, занимавшихся импортом газа, фор­мированием газового рынка и имевших монопольные или близкие к этому статусу права в соответствующих странах. Кроме того, функ­ционирование ограниченных национальными рамками рынков газа и других энергоносителей со своим специфическим законодательством препятствовало расширению конкуренции.

В России к настоящему времени создание основной инфраструк­туры магистрального транспорта газа для снабжения внутренних по­требителей в целом завершено. Конечно, в результате начавшегося с 1990 г. снижения объемов газопотребления, неясности с темпами и сроками восстановления его уровня, особенно учитывая растущее стремление к сохранению только платежеспособного спроса, возник­ла определенная пауза в развитии отрасли. Однако это отнюдь не исключает необходимости сооружения специализированных газопро­водов для газоснабжения новых регионов (на Северо-Западе, юге За­падной Сибири и ряде других), а также газификации мелких и рас­средоточенных потребителей, в том числе сельских. Тем не менее на внутреннем рынке в ближайшей перспективе вряд ли снова возник­нет потребность в предельно высоких темпах роста объемов поставок газа (не говоря уже о его дефицитности), что создает благоприятный фон для повышения качества газоснабжения. Причем возможная не­устойчивость внутреннего рынка не окажет решающего воздействия на инвестиционные решения. В то же время крупные инвестиции тре­буются для завоевания новых позиций для российского газа на устой­чиво растущем европейском рынке.

На внутреннем рынке долгосрочные контракты па поставку газа практически отсутствуют. Это снимает ряд проблем, возникавших при либерализации газового рынка в других странах, и облегчает введе­ние новых форм регулирования. Сейчас регулирование в газовой про­мышленности России носит достаточно фрагментарный характер. В течение 1993-1995 гг. действовала формула, ценообразования, предусматривающая ежемесячную коррекцию цен на газ у промышленных потребителей в соответствии с темпом роста цен на промышленную продукцию за предшествующий месяц. Цена не была дифференцирова­на ни в региональном, ни в сезонном разрезах. Номинальная цена на газ для промышленных потребителей достигла 60 долл. за 1 тыс. куб. м, что близко к официально установленной экспортной цене для Украи­ны (из-за отсутствия региональной дифференциации, которая нача­лась только в прошлом году, такая вполне "европейская" цена дей­ствует и на Урале, и в Западной Сибири). В Северной Америке опто­вая цена на газ в среднем не превышает этот уровень.[18]