Считая, что после разгрома Врангеля наступил удобный момент ^ покончить с махновщиной, Реввоенсовет Южного фронта ульти-' мативно предложил Махно все повстанческие отряды влить в Крас-. ную Армию. В случае неподчинения махновцы объявлялись вне' закона. Как только Махно отказался подчиниться приказу, нача­лось наступление красных частей на позиции махновцев. В Крыму внезапной атакой была разгромлена конница верного сподвижника батьки — Каретникова. В Харькове арестовали представителей махновцев и других анархистов. Часть из них была расстреляна, другие, в том числе Волин, высланы за границу.

Гуляйполе было окружено красными дивизиями, после несколь­ких недель упорных боёв махновцы покинули свой район, и стали, петляя, уходить от преследования. Они побывали вновь в районе Умани, отошли почти до Белой Церкви, совершили бросок к Бел­городу, прошли за несколько недель 5 губерний и потеряли почти всю артиллерию и тачанки. Но Красная Армия оказалась неподго­товленной к маневренной, контрпартизанской борьбе, махновцы же были очень мобильны, имели хорошую кавалерийскую и аген­турную разведку, их все еще, хотя и в меньшей степени, поддержи­вали и снабжали крестьяне даже отдаленных от Гуляйполя губер­ний.

13 марта 1921 года Махно с небольшим отрядом совершил напа­дение наТуляйполе, где стоял крупный конный гарнизон,-оно было отбито. В бою Махно получил тяжелое ранение. Спасал его, вынося на руках. Лев Зиньковский . Близился конец махновской эпопеи.

ГЛАВА 5. ПОСЛЕДНИИ ПОДВИГИ

На юге Украины трижды сталкивались в непримиримом по­единке две силы — рабоче-крестьянская Красная Армия и кре­стьянская повстанческая армия Махно. Эти силы были близки не только в социальном, но и в политическом плане — имели общих врагов, а в идеологическом смысле их объединяла вера в коммунис­тическое будущее. Сходство было и в политической стратегии — и та и другая сила были за союз рабочих и крестьян. Что же каса­ется тактики борьбы — и та, и другая сторона не стеснялись выбо­ром средств, включая самые жестокие. Выступая защитниками Октябрьской революции, махновцы имели часто общие задачи с большевиками, и это позволяло им трижды заключать военный союз против контрреволюции всех видов.

Но были и серьезные различия. Махновщина отрицала государ­ственность, руководство Коммунистической партии, проповедо­вала безвластие, безначалие, полное самоуправление, хотя на прак­тике махновская власть была самой жесткой .военной диктатурой.

Махновщина проповедовала своего рода «уездный» патриотизм. Тесно привязанная тысячами нитей к району Гуляйполя, она по-крестьянски замыкалась в своих селениях, знать не желая никаких общероссийских дел, и потому не подчинялась никаким властям, стремившимся по разным причинам оторвать ее от родного гнезда.

В степях южной Украины в течение двух лет (1919—1920 го­дов) происходило противоборство двух доктрин, одинаково разде­лявших фанатическую веру в близость коммунизма,— доктрины диктатуры пролетариата и прикрытой анархическими лозунгами свободолюбия военной диктатуры Батьки Махно и его штаба. Не­желание обеих сторон компромисса, умиротворения принесло им громадные оедствия, стоило десятков, если не сотен тысяч жиз­ней.

Если задать себе вопрос, в чем же секрет почти четырехлетне­го — легального и нелегального — существования русской Вандеи на юге Украины, то наряду с ожидаемым ответом о сопротивлении крестьянства чуждым его интересам четырем властям, попеременно владевшим стольным градом Киевом, следует сказать и о таланте Нестора Махно как крестьянского вождя.

Сначала Махно проявил себя как отважный и стойкий коман­дир отряда, сохранявший завидное хладнокровие в, казалось бы, отчаянных ситуациях и во многих случаях сам возглавлявший кон­ные атаки повстанцев. Потом он проявил себя как опытный воена­чальник. Обладая колоссальной энергией, почти неисчерпаемым запасом жизненных сил, он неутомимо собирал и вооружал свое воинство, в короткое время превратившееся в целую повстанческую армию. Не имея не только военного образования; но даже .солдатской выучки, он оказался прирожденным партизанским командиром, способным не только на внезапные набеги и засады, но и на проведение крупных оборонительных и наступательных операций, стратегически важных рейдов по тылам противнике. Успех его операций даже породил у белых слух, что советником батьки состоит то ли полковник германского генштаба Клейст. то ли даже., несколько русских офицеров с академическим образо­ванием. Белые, по свидетельству их генералов, стали бояться Махно больше, чем красных, и были бы не прочь иметь его на своей стороне. . •

О военных подвигах Махно, о его искусстве обмануть против­ника, малыми силами разгромить превосходящие силы повстанцы. а за ними и крестьяне передавали из селения в селение легенды, К их рассказы могли бы составить целую военно-приключенческую повесть в духе вестерна. Махно под видом гетманского офицера полиции конфискует у помещиков лошадей и оружие. Однажды. переодетый в дамское платье, загримированный под барышню, Махно спокойно приближается к немецкому штабу, чтобы его взорвать, но, увидев вблизи детей, тотчас отказывается от своего .замысла. Или рассказ о, том,, как в занятое немецким гарнизоном . село с музыкой и плясками въезжает нарядный свадебный кортеж. В центре села останавливается — из карет высыпают бойцы, из-под ковров на телегах достают пулеметы. Когда же махновцев атакуют, они охотно поднимают руки, бросая оружие, но едва вражеские конники проскакали мимо, они подхватывают свои об­резы и стреляют в снину «победителей .Следующие кадры относятся к 1919—1920 годам. Перед нами уже не горстка партизан, а повстанческая армия, непременным оружием которой является и военная хитрость. Окруженные в де­ревне превосходящими силами противника, махновцы быстро за­рывают свое оружие и берутся за сельскохозяйственные работы, а когда враги исчезают» сейчас же его выкапывают и становятся в строй. А вот и радостная встреча красных конников с прибли­жающимся к ним с пением Интернационала другим полком красной , кавалерии. Неожиданно кавалерия разворачивается в боевой строй, отбрасывает свой красный флаг и атакует растерявшихся крас­ных всадников. Так прорвался сквозь окружение, казалось, уже обреченный на гибель махновский отряд.

Хитрость и коварство, большая мобильность не раз позволяли махновцам неожиданной атакой разгромить противника или же ускользнуть из вроде бы прочно захлопнувшейся ловушки.

Иногда, же переодетый в. офицерскую форму махновец прони­кал в ряды белогвардейцев и, завладев пулеметами, в упор их унич­тожал, давая возможность повстанцам опрокинуть деникинскую часть.

При первом занятии Екатеринослава махновцы прибыли на обычном рабочем поезде, которого никто не опасался- во второй раз они въехали в город под видом крестьян, привезших на базар овощи.

На крестьян производил впечатление и необычный вид повстан­ческого командира, нисколько не схожий с другими налетавшими на селения атаманами полу партизанских-полуразбойничьих банд, одетыми, как старые сечевики, в широченные шаровары. Ловко соскочивший перед ними с коня батько казался мальчиком — он был ниже среднего роста, живой в движениях, со вздернутым но­сом, быстрыми карими глазами и длинными волосами, спадавшими на шею и плечи. Одет он был в маленькие офицерские сапожки, диагоналевые галифе, драгунскую с петлицами куртку, в студен­ческую фуражку, через плечо — маузер.