И. С. ТУРГЕНЕВ (1818-1883)

Более полувека Иван Сергеевич Тургенев находился в центре общественной и духовной жизни России и Западной Европы и «в течение всего этого времени . стремился, — как он вы­разился,— воплотить в надлежащие типы и то, что Шекспир называет самый образ и давление времени, и ту быстро изменявшуюся физионо­мию русских людей культурного слоя, который преимущественно» служил «предметом» его «на­блюдений».

«Давление времени» Тургенев ощущал не­обыкновенно остро. В детстве это было давление крепостного рабства и помещичьего произвола, воплощавшегося для мальчика в лице его мате­ри Варвары Петровны, владелицы огромных имений и нескольких тысяч душ крестьян. В род­ной семье (Тургеневы жили сначала в селе Спасское-Лутовиново Орловской губернии, а с 1827 г.— в Москве) будущий писатель даже на себе ощущал произвол Варвары Петровны и мальчиком хотел бежать из дому от ежеднев­ных розог. Тяжелые воспоминания детства всю жизнь будут преследовать писателя. Образ крутой и властной барыни встречается во мно­гих рассказах Тургенева. То это «пухлая, чув­ствительная и злая» госпожа Зверкова, запре­тившая горничной Арине выйти замуж за люби­мого человека («Ермолай и мельничиха»); то капризная барыня, разбившая счастье просто­душного глухонемого дворника Герасима («Му-му»); то «строгая и гневная» помещица, ссылаю­щая на поселение крестьянина за недостаточно почтительный, как ей показалось, поклон («Пунин и Бабурин»). Все эти, как и многие другие, страшные истории не вымышлены писателем, а разыгрывались на его глазах, мучили и воз­мущали его своей жестокой несправедливостью.

Когда Тургенев вырос, за пределами ор­ловской усадьбы и родительского дома он почувствовал то же самое «давление времени» — давление самодержавия, полиции и бюрокра­тии, крепостного права, отсутствие элементар­ных человеческих и гражданских прав в мас­штабах всей громадной России.

Но «давление времени» действовало и в дру­гом направлении — существовало давление идей. Это были идеи политической и духовной свободы, равенства всех людей перед законом, уважения человеческой личности, воспринятые Тургеневым из книг, от учителей (первым учи­телем был крепостной Ф. И. Лобанов), в стенах университетов (Тургенев учился в Московском, Петербургском и Берлинском университетах).

Вольнолюбивые взгляды Тургенева укрепля­лись и развивались в общении с лучшими людь­ми России: Т. Н. Грановским, Н. В. Станке­вичем, М. А. Бакуниным, А. И. Герценом и прежде всего с В. Г. Белинским, духовным вождем передовой молодежи, которого Турге­нев называл своим «отцом и командиром».

«Гнусная рассейская действительность» (вы­ражение Белинского) настолько противоречила идеалам Тургенева, что надо было или вступить с ней в борьбу, или отказаться от своих убеж­дений. « . Почти все, что я видел вокруг себя, возбуждало во мне чувства смущения, негодо­вания — отвращения, наконец . Я не мог ды­шать одним воздухом, оставаться рядом с тем, что я возненавидел . Мне необходимо нужно было удалиться от моего врага затем, чтобы из самой моей дали сильнее напасть на него . Враг этот был — крепостное право. Под этим именем я собрал и сосредоточил все, против чего я решился бороться до конца — с чем я поклялся никогда не примириться .»

В 1847 г., чтобы лучше исполнить свою клятву, Тургенев уезжает за границу. Осу­ществляя свое намерение, он создает сборник рассказов «Записки охотника» (1846—1851 гг., в 70-е годы Тургенев дополнил сборник еще тре­мя рассказами). Сборник этот принес автору известность и навлек на него правительственные гонения. Цензор, пропустивший «Записки охотника», был уволен. И книга эта вместе с появившейся в то же время статьей Тургенева, посвященной смерти Гоголя, послужила при­чиной его ареста и двухлетней ссылки в имение матери под надзор местных властей.

В этих рассказах перед читателем проходит два ряда основных действующих лиц — крепост­ные крестьяне и помещики. Каждое лицо свое­образно, каждое непохоже на других. Но не­трудно заметить, что почти все крестьяне глубо­ко симпатичны автору, отмечены большой нрав­ственной силой, духовной правдой и красотой. Одних отличает большой ум, практическая сметка, воля (Хорь, Овсяников, Бирюк, Дикий Барин), других — поэтическая мечтательность (Калиныч, Касьян, крестьянские дети), поиски правды (Касьян, Овсяников, Митя) и почти всех — высокоразвитое чувство человеческого достоинства. Вся жизнь их проходит в труде, почти вся—в страданиях, но это не сделало их ни жестоким!!, ни равнодушными.

Никто до Тургенева не изображал русских крестьян такими — внушающими не только сострадание, но и уважение, а их суровую жизнь — проникнутой поэзией труда и природы.

Тяжелая и простая жизнь крестьян дается на фоне тоже простых и всегда прекрасных картин русской природы. Этот пейзаж был такой же новостью в русской литературе, как и турге­невское изображение крестьян. Он как бы жи­вет и дышит одной жизнью с людьми, передает их настроения, бывает то пасмурным, то свет­лым, то неприветливо грозовым, то поэтически таинственным.

Рядом с крестьянами особенно мелкими и ничтожными выглядят их господа — незадач­ливый жених господин Полутыкин, пухленький Стегунов, лицемерный Пеночкин, приживал Недопюскин и др. Все они тоже разные, но каждый по-своему непривлекателен и ничто­жен. Живут они праздно, неинтересно, запол­няя охотой, картами, вином свое никому не нужное существование. В большинстве они маленькие деспоты: одни откровенные, дру­гие прикидываются «либералами». Те немно­гие, которым в тягость пустота жизни, которые смутно сознают несправедливость рабства, ока­зываются бессильными что-либо изменить в по­ложении вещей, в своем собственном существо­вании. Такие становятся болтунами (вроде Любозвонова), неудачниками (вроде Каратаева), сознают свою ненужность (как Гамлет Щигровского уезда), и никто из них не вынес бы и по­ловины тех трудов и страданий, которые при­ходятся на долю крестьянина.

Сдержанно, скрывая негодование, рассказывает Тургенев о барских капризах и само­дурстве: Полутыкин разорил хозяйство Калиныча, таская его с собой на охоту; Пеночкин приказал высечь слугу за то, что вино к завтраку не было подогрето; господа Зверковы загубили жизнь Арины; вздорная помещица разбила счастье Матрены и Каратаева и т. д. Пример помещичьего произвола и издевательства над человеком — судьба дворового Кузьмы, по про­звищу Сучок («Льгов»). Ему довелось побывать под властью пяти господ, и каждый придумы­вал ему новую «должность» — он был казачком (мальчиком-слугой), «фолетуром» (форейтор — верховой кучер), садовником, доезжачим (стар­шим псарем), «с лошади упал и лошадь за­шиб» — его выпороли и отдали в учение к са­пожнику, потом приказали быть «ахтером» и велели называться Антоном (когда он изобра­жал слепого, ему под веки закатывали гороши­ны), потом, за вину брата, разжаловали в пова­ра, затем в буфетчики, опять в повара, в кучера и, наконец, назначили «рыболовом» и «велели . пруд . содержать в порядке», хотя рыбы в пру­ду и в помине нет.