Накануне Николай II принимал германского посла. Он тщетно ­убеждал его, что мобилизация не означает угрозы для Германии и тем более враждебных по отношению к ней намерений. Ввиду огромных размеров страны мобилизацию за один час остановить невозможно. Пурталес немедленно сообщил содержание беседы в Берлин. Но там расценили это как отказ от германских условий. Телеграмма Пурталеса послужила сигналом к принятию решения о войне. Так в ходе предоставленного России срока для отмены мо­билизации германская сторона подменила вопрос о начале моби­лизации вопросом о прямом объявлении войны.

Никакого ответа в 12 часов дня не было дано. Пурталес нес­колько раз добивался свидания с Сазоновым. Наконец, в седьмом часу министр иностранных дел прибыл в здание министерства. Вскоре германский посол уже входил в его кабинет. В сильном волнении он спросил, согласно ли российское правительство дать ответ на вчерашнюю германскую ноту в благоприятном тоне. Сазознов ответил - нет. Но хотя объявленная мобилизация не может быть отменена, Россия не отказывается продолжать перего­воры для поисков выхода из создавшегося положения. Пурталес вновь спросил, может ли Россия дать Германии благоприятный ответ. Сазонов вновь твёрдо отказался. После третьего отказа Пурталес вынул из кармана ноту германского посольства, кото­рая содержала объявление войны. Там указывалось, что мобили­зация в России сорвала посредничество, которое вёл германский император по просьбе российского. Так как Россия отказывается отменить эти меры, германский император, принимая вызов, от имени империи заявляет, что считает себя в состоянии войны с Россией. Так началась война.

1 августа Италия объявила о своём нейтралитете в начавшем­ся конфликте, поскольку он начался из-за агрессивных действий Австрии против Сербии и не представляет "казус фёдерис" ( случай исполнения союзных обязательств) для Италии. 2-3 авгус­та Франция заявила о поддержке России, а Англия о поддержке Франции. Война стала европейской, а вскоре и мировой. Первым днём французской мобилизации стало 2 августа. Вечером 3 ав­густа (21) июля Германия объявила войну Франции. Германские войска нарушили нейтралитет Бельгии и Люксембурга. Бельгия обратилась а Франции, Англии и России, как к державам-поручи­тельницам, с призывом к сотрудничеству в защите её террито­рии. Вечером 4 августа служащим германского посольства в Лон­доне были вручены паспорта с требованием выезда, а английский флот получил приказ открыть огонь. В ночь на 5 августа (23 июля) толпа "патриотических манифестантов" ворвалась в здание германского посольства на Исакиевской площади в Петербурге. Она разгромила внутренние помещения посольства и сбросила с фронтона здания огромную бронзовую конную группу. 5 августа австрийское правительство в Вене потребовало выезда российс­кого посла, а 6 августа в Петербурге австрийский посол Сапари заявил Сазонову об объявлении войны.

3. Предпосылки Брестского мира

К концу 1916 года совершенно отчётливо выявилось превос­ходство Антанты как в численности вооружённых сил, так и в военной технике, особенно в артиллерии, авиации и танках. В военную кампанию 1917 года Антанта на всех фронтах вступила с 425 дивизиями против 331 дивизии противника. Однако разногла­сия в военном руководстве и своекорыстные цели участников Ан­танты часто парализовали эти преимущества, что ярко прояви­лось в несогласованности действий командования Антанты во время крупных операций в 1916 году. Перейдя к стратегической обороне, австро-германская коалиция, ещё далеко не повержен­ная, поставила мир перед фактом затяжной изнурительной войны. А каждый месяц, каждая неделя войны влекли за собой новые ко­лоссальные жертвы. К концу 1916 года обе стороны потеряли убитыми около 6 млн. человек и около 10 млн. человек ранеными и изувеченными. Под влиянием огромных людских потерь и лише­ний на фронте и в тылу во всех воюющих странах прошёл шови­нистичекий угар первых месяцев войны. С каждым годом нараста­ло антивоенное движение в тылу и на фронтах.

Затягивание войны неотвратимо сказывалось в том числе и на моральном духе русской армии. Патриотический подъём 1914 года давно был растерян, эксплуатация идеи "славянской солидарнос­ти" также исчерпала себя. Рассказы о жестокостях немцев тоже не давали должного эффекта. Усталость от войны сказывалась всё больше и больше. Сидение в окопах, неподвижность позицион­ной войны, отсутствие простейших человеческих условий на по­зициях - всё это было фоном участившихся солдатских волнений. К этому надо прибавить протест против палочной дисциплины, злоупотреблений начальников, казнокрадства тыловых служб. И на фронте, и в тыловых гарнизонах всё чаще отмечались случаи невыполнения приказов, выражения сочувствия бастующим рабо­чим. В августе - сентябре 1915 года во время волны стачек в Петрограде многие солдаты столичного гарнизона выражали соли­дарность с рабочими, произошли выступления на ряде кораблей Балтийского флота. В 1916 году имело место восстание солдат на кременчугском распределительном пункте, на таком же пункте в Гомеле. Летом 1916 года два сибирских полка отказались идти в бой. Появились случаи братания с солдатами противника. К осени 1916 года значительная часть 10-миллионной армии нахо­дилась в состоянии брожения.

Главным препятствием к победе стали теперь не материальные недостатки (вооружение и снабжение, военная техника), а внут­реннее состояние самого общества. Глубокие противоречия охва­тывали слои. Главным было противоречие между царско-монархи­ческим лагерем и двумя остальными - либерально-буржуазным и революционно-демократическим. Царь и группировавшаяся вокруг него придворная камарилья хотели сохранить все свои привиле­гии, либеральная буржуазия хотела получить доступ к прави­тельственной власти, а революционно-демократический лагерь во главе с партией большевиков боролся за свержение монархии.

Брожением были охвачены широкие массы населения всех воюю­щих стран. Всё больше трудящихся требовали немедленного мира и осуждали шовинизм, протестовали против беспощадной эксплуа­тации, нехватки продовольствия, одежды, топлива, против обо­гащения верхушки общества. Отказ правящих кругов удовлетво­рить эти требования и подавление протестов силой постепенно привели массы к выводу о необходимости борьбы против военной диктатуры и всего существующего строя. Антивоенные выступле­ния перерастали в революционное движение.

В такой обстановке в правящих кругах обеих коалиций росла тревога. Даже самые крайние империалисты не могли не считать­ся с настроением масс, жаждавших мира. Поэтому были предпри­няты манёвры с "мирными" предложениями в расчёте на то, что эти предложения будут отвергнуты противником и в таком случае на него можно будет свалить всю вину за продолжение войны.

Так 12 декабря 1916 года кайзеровское правительство Герма­нии предложило странам Антанты начать "мирные" переговоры. При этом германское "мирное" предложение было рассчитано на раскол в лагере Антанты и на опору тех слоёв внутри стран Ан­танты, которые склонны были добиться мира с Германий без "сокрушительного удара" по Германии силой оружия. Так как "мирное" предложение Германии не содержало никаких конкретных условий и абсолютно замалчивало вопрос о судьбе оккупирован­ных австро-германскими войсками территорий России, Бельгии, Франции, Сербии, Румынии, то это дало повод Антанте на данное и последующие предложения отвечать конкретными требованиями об освобождении Германией всех захваченных территорий, а так­же раздела Турции, "реорганизации" Европы на основе "нацио­нального принципа", что фактически означало отказ Антанты вступить в мирные переговоры с Германией и её союзниками. Германская пропаганда шумно возвестила всему миру, что в про­должении войны повинны страны Антанты и что они вынуждают Германию к "оборонительным мерам" путём беспощадной "неограни­ченной подводной войны".