В итоге, выделяя в любой культурной системе три основных фактора — количество энергии, используемое в год на душу населения; эффективность технологических средств, при помощи которых энергия извлекается и ставится на служ­бу человеку; объем произведенных предметов и услуг для удовлетворения потребностей человека — Уайт прихо­дит к выводу, что уровень развития культуры, измерен­ный исходя из количества произведенных на душу на­селения предметов и услуг для удовлетворения потреб­ностей человека, определяется количеством произведенной па душу населения энергии и эффективностью технологических средств, при помощи которых эта энергия используется, и таким образом формулирует закон эволюции культуры или «закон Уайта».

Ответ на вопрос, поставленный в молодости, что же определяет поведение людей, Уайт находит, анализируя культуру как объект исследования новой для 20 в. науки — культурологии. Можно с уверенностью говорить о том. что его книга «Наука о культуре» стала поворотным пунктом в становлении новой традиции гумани­тарного знания. Она не была первой в ряду изданий возникших в ходе дискуссии, посвященной необходи­мости и возможности выделения самостоятельной науки о культуре, но Уайту именно в ней удалось впервые опреде­лить предметное поле культурологии, обосновать ис­пользование термина «культурология» для науки о культуре и предложить основной подход, позволяющий ис­следовать культуру человечества как целое — систем­ный.

Выделение культурологии из культурной антрополо­гии было естественным продолжением традиции американской антропологической школы. Фактически Уайт начал с синтеза теоретичес­кого пласта этнологии, чья идея культурологии представля­ла собой качественно новый уровень развития науки — от тщательного этнографического описания, этнологического сравнительного изучения локальных культур, к выявлению закономерностей че­ловеческой культуры в целом.

Поиски детерминант человеческого индивидуального и коллективного поведения привели к возникновению социологии и социальной психологии. Однако, с точки зрения Уайта, остановиться на этом, не пойти дальше означало бы упустить фундаментальное различие между человеком и всеми прочими животными видами. Отличая друг от друга индивидуальную и социальную системы, исследо­ватель подходит к фундаментальному различию между человеком и прочими биологическими видами: если мы рассмат­риваем повеление собаки или обезьяны в индивидуаль­ном или в социальном аспектах, детерминантой высту­пает биологический организм, у человека, как вида на символическом уровне, поведение варьируется вместе с изменениями экстрасоматического фактора культуры. Человеческое поведение — это функция культуры: В = f(C). Изменяется культу­ра, изменяется и поведение. Уайт соответственно прихо­дит к выводу, что не общество или группа замыкают ряд детерминант человеческого поведения. Для человека как вида сама группа определена культурной традицией : будет ли это ремесленная гильдия, клан, полиандрическое семей­ство или рыцарский орден, зависит от его культуры. Открытие этого класса детерминант и отделение с помощью логического анализа этих экстрасоматических культурных детерминант от биологических — стало одним из зна­чительных шагов в науке. Самым значительным было именно открытие нового мира — культуры. Уайт был убежден, что «открытие» культуры когда-нибудь встанет в истории науки в один ряд с гелиоцентрической теори­ей Коперника или открытием клеточной основы всех форм жизни.

Понимая, что глубокие изменения в науке пролагают себе путь медленно, Уайт отмечает, что человечеству, даже если говорить об образованных слоях общества. потребовалось много лет, чтобы признать гелиоцентрическую теорию строения Солнечной системы и разработать возможности, заложенные в ней. Враждебность и со­противление встретило открытие и исследование пси­хоаналитиками бессознательного. Следовательно, нет ничего особенно удивительного в том, что и нынешнее продвижение науки в новую область — область культуры — встречает известное сопротивление и противодей­ствие.

Объясняя человеческое поведение, мы поступаем так, как если бы культура имела собственную жизнь, даже как если бы она имела собственное существование не­зависимо от рода человеческого. Подобный метод ис­пользуется во многих развитых отраслях науки, таких как физика. Культуролог движется в том же направле­нии и исходит из того же взгляда и той же техники ис­толкования.

Используя методы моделирования, можно рассмат­ривать культуру так. как если бы она была независима от человека. Это — эффективные техники истолкова­ния, солидный научный метод.

Следующая задача, которая возникла перед Уайтом при описании новой науки, — задача терминологического харак­тера, а именно, задача определения наименования.

Предложенное им слово «культурология» вызвала бурную реакцию коллег как «варваризм» (сочетающий лат. и греч. корни), опасное слово, не дающее ничего нового. Уайт настаивал на том, что слово «культуро­логия» выделяет некоторую область реальности и опреде­ляет некую науку. Делая это, «она покушается на пер­вейшие права социологии и психологии. Конечно, она делает даже нечто большее, чем покушение на них: она их присваивает. Таким образом она проясняет, что разрешение определённых научных проблем не лежит, как предполагалось прежде, в области психологии и социологии, но при­надлежит к науке о культуре, то есть может быть осуществ­лено только ею. Как социологи, так и психологи не же­лают признавать, что есть такие проблемы, относящи­еся к поведению человека, которые находятся за предела­ми их областей; и они склонны выказывать обиду и сопротивляться науке-выскочке, заявляющей на них свои права.» ( The Science of Culture. N.Y., 1949). И все-таки, настаивает Уайт, что же такое наука о культуре, как не культурология? Если изобретение нового слова необхо­димо для выявления нового качества, то это слово будет творческим: слово «культурология» носит творческий харак­тер; оно утверждает и определяет новую науку, логику и историю. Наиболее крупными на этом пути были сле­дующие явления: исследование человека и мира чело­века, т.е. развитие антропологии, затем, в к. 19 — началу 20 в. выделение нового объекта изучения — социума и становление социологии, а к середине 20 в., когда сложились представления о культуре человечества, как целостной единице, обладающей собственными закономерностя­ми существования и развития и подлежащей самостоятельному исследованию, началось формирование культурологии.

Культурология— совсем молодая отрасль науки. После нескольких ве­ков развития астрономии, физики и химии, нескольких деся­тилетий развития физиологии и психологии наука на­конец обратила свое внимание на то, что в наибольшей степени определяет человеческое поведение человека — на его культуру.

3. Неоэволюционизм.

Неоэволюционизм сложился в 60-х гг. в Колумбийс­ком и Мичиган, ун-тах (США). Импульс возрождения интереса к этим идеям исходил от работ Л. Уайта и был поддержан такими культурными антропологами как А. Вайда, Карнейро, Р. Нэролл, Р. Раппопорт, М. Салинс. Харрис и др.