до конца девона. Таким образом, силурийский период положил конец много-

вековому господству водорослей в растительном мире планеты.

Хвощи, плауны и папоротники

В нижних слоях девона, в отложениях Древнего красного континента, в изо-

билии встречаются остатки новых групп растений с развитой сосудо-проводящей

системой, размножающихся спорами, как и псилофиты. Среди них преобладают

плауны, хвощи и — с середины девонского периода — папоротники. Множество

находок остатков этих растений в девонских породах, позволяет заключить,

что после протерозоя растения прочно обосновались на суше.

Уже в среднем девоне папоротники начинают вытеснять псилофитовую флору,

а в верхнедевонских слоях появляются уже древовидные папоротники. Парал-

лельно идет развитие различных хвощей и плаунов. Иногда эти растения дости-

гали крупных размеров, и в результате накопления их остатков в некоторых

местах в конце девона образовались первые значительные залежи торфа, который

постепенно превращался в каменный уголь. Таким образом, в девоне Древний

красный континент мог предоставить растениям все необходимые условия для

миграции из прибрежных вод на сушу, для чего потребовались миллионы лет.

Следующий, каменноугольный период палеозойской эры принес с собой

мощные горообразовательные процессы, в результате которых на поверхность

вышли части морского дна. В бесчисленных лагунах, дельтах рек, топях

в зоне литорали воцарилась буйная тепло- и влаголюбивая флора. В местах ее

массового развития скоплялись колоссальные количества торфообразного ра-

стительного вещества, и, со временем, под действием химических процессов,

они преобразовывались в обширные залежи каменного угля

В пластах угля часто встречаются прекрасно сохранившиеся остатки растений,

свидетельствующие о том, что в ходе каменноугольного периода на Земле по-

явилось много новых групп флоры. Большое распространение получили в это

время птеридоспермиды, или семенные папоротники, которые, в отличие от

папоротников обыкновенных, размножаются не спорами, а Семенами. Они пред-

ставляют собой промежуточный этап эволюции между папоротниками и цикадо-

выми .— растениями, похожими на современные пальмы, — с которыми птеридо-

спермиды находятся в тесном родстве. Новые группы растений появлялись

в течение всего каменноугольного периода, в том числе такие прогрессивные

формы, как кордаитовые и хвойные. Вымершие кордаитовые были, как правило,

крупными деревьями с листьями длиной до 1 м. Представители этой группы

активно участвовали в образовании местонахождений каменного угля. Хвойные

в то время только лишь начинали развиваться, и поэтому были еще не столь

разнообразны.

Одними из наиболее распространенных растений карбона были гигантские

древовидные плауны и хвощи. Из числа первых наиболее известны лепидо-

дендроны — гиганты высотой в 30 м, и сигиллярии, имевшие немногим более

25 м. Стволы этих плаунов разделялись у вершины на ветви, каждая из которых

заканчивалась кроной из узких и длинных листьев. Среди гигантских плауновид-

ных были также каламитовые — высокие древовидные растения, листья кото-

рых были разделены на нитевидные сегменты; они произрастали на болотах

и в других влажных местах, будучи, как и другие плауны, привязанными к воде.

Но самыми замечательными и причудливыми растениями карбоновых лесов

были, вне всякого сомнения, папоротники. Остатки их листьев и стволов можно

найти в любой крупной палеонтологической коллекции. Особенно поразительный

облик имели древовидные папоротники, достигавшие от 10 до 15м в высоту,

их тонкий стебель венчала крона из сложно расчлененных листьев ярко-зеленого

цвета.

В начале пермского периода еще доминировали спороносные растения, но

уже к концу этого последнего этапа палеозойской эры их сильно потеснили го-

лосеменные. Среди этих последних мы находим типы, достигшие своего расцвета

лишь в мезозое. Разница между растительностью начала и конца пермского вре-

мени огромна. В середине перми совершается переход от начальных фаз эво-

люции наземных растений к его среднему этапу — мезофиту, для которого

характерно господство голосеменных.

В нижнепермских отложениях постепенно исчезают гигантские плауны, как

и большинство спороносных папоротников и некоторых хвощей. Зато появляются

новые виды папоротникообразных растений (Callipteris conferma, Taeniepteris

и др.), которые быстро расселяются по территории тогдашней Европы. Среди

пермских находок особенно часты окремнелые стволы папоротников, известные

под названием Psaronius. Все реже попадаются в нижней перми кордаитовые,

зато расширяется состав гинктовых (GinKgoales) и цикадовых. В сухом климате

того времени прекрасно чувствовали себя хвойные. В ранней перми широко

распространены были роды Lebachia и Ernestiodendron, а в поздней — Ullmannia

и Voltzia. В Южном полушарии процветала так называемая гондванская, или

Первые голосеменные

глоссоптерисовая флора. Характерный представитель этой флоры — Glossopte-

ris — принадлежит уже к семенным папоротникам. Леса каменноугольного, а во

многих районах Земли также и раннепермского времени приобрели теперь огром-

ное экономическое значение, поскольку за их счет образовались основные про-

мышленные местонахождения каменного угля.

Животный мир палеозоя

В протерозое тела животных были построены весьма примитивно и обычно

не имели скелета. Однако типичные ископаемые палеозойских отложений уже

обладали прочным наружным скелетом, или раковиной, защищавшим уязвимые

части тела. Под этим покровом животные меньше опасались естественных врагов,

что создало предпосылки для быстрого увеличения размеров тела и усложнения

организации животных. Появление скелетных животных произошло в самом

начале палеозоя — в раннем кембрии, после чего началось их стремительное

развитие. Хорошо сохранившиеся окаменелые остатки скелетных животных

встречаются повсеместно во множестве, что резко контрастирует с крайней

редкостью протерозойских находок.

Некоторые ученые рассматривают эту взрывообразную эволюцию как дока-

зательство того, что концентрация атмосферного кислорода достигла к началу

кембрия уровня, необходимого для развития высших организмов. В верхней

части земной атмосферы образовался озоновый экран, поглощающий губительное

ультрафиолетовое излучение, что стимулировало развитие жизни в океане.

Повышение содержания кислорода в атмосфере неизбежно вело к росту интен-

сивности жизненных процессов. Доктор Э. О. Кангеров полагает, что раковины

и внутренний скелет у животных могли появиться только тогда, когда организмы

получили в свое распоряжение источник энергии, перекрывающий минимум,

необходимый для поддержания внутреннего метаболизма. Таким источником

энергии оказалась повышенная концентрация кислорода в атмосфере. Животные,