Петербург Достоевского
Рефераты >> Литература : русская >> Петербург Достоевского

Петербург Достоевского – это прежде всего город, связанный с трагическими судьбами его героев. «В атмосфере туманов этого призрачного города» зарождаются безумные мысли, созревают замыслы преступлений, в которых преступаются границы человеческой природы. Все сконцентрировано и сгущено вокруг человека, «оторвавшихся от божественных первооснов». Попадая в Петербург Достоевского, читатель оказывается в очень необычном духовном пространстве, несколько напоминающим гоголевский и некрасовский город, но еще более жестокий, фантастический и реальный одновременно. Распивочные, трактиры, трущобы, полицейские конторы, Сенная и Калава, убогие, темные комнаты, квартиры ростовщиков, черные лестницы, облитые помоями – вот фон, на котором развязываются конфликты и трагедии «самого петербургского» романа Достоевского – «Преступление и наказание». Многие блуждания главных героев происходят на закате (мотив заходящего солнца). Это странная, призрачная пора, грань дня и ночи, самое болезненное время суток в Петербурге.

Ф.М. Достоевский считал, что большой город – дьявольское создание цивилизации – имеет на душу человека пагубное влияние. Настойчиво и подробно писатель исследует в романе закоулки и грязные улицы, их мерзость и смрад, запыленный городской камень, от которого нигде нет спасения. Это неживая материя, которая подавляет, порабощает человека, задыхающихся в этих каменных бесчувственных громадах. «Город – трагическая судьба человека. Город Петербург, который так изумительно чувствовал и описывал Достоевский, есть призрак, порожденный человеком в его отщепенстве и скитальничестве». Живя в Петербурге, Достоевский внимательно всматривался в окружающую его действительность. Столица николаевской империи предстала перед ним со всеми своими контрастами и противоречиями. Многое ему показалось странным и непонятным. «Еще с детства, затерянный, заброшенный в Петербурге, я как-то все боялся его. Петербург, не знаю почему, для меня всегда казался какой-то тайной». И в эту тайну хотелось проникнуть, понять, как и чем живут жители громадного города – и в первую очередь обитатели нищих кварталов. Все чаще задумывался Д. над участью бедных и обездоленных людей, и у него возникало страстное желание рассказать о их жизни.

6 Мировоззрение Достоевского после ссылки (образ Иисуса Христа)

При каждом упоминании Белинским Иисуса Христа у будущего автора «Карамазовых» мгновенно менялось лицо – «точнее заплакать хочет…» Учитель бил в самую уязвимую точку. Его собеседник мог простить ему многое; мог даже понять необходимость «бунта». Но Белинский, как бы дразня «чуть не плачущего Достоевского, употребляя крепкое словцо (оно, как помним, наличествовало в последней строфе «Послания», однако применительно ко Христу не имело ни малейших шансов появиться в печати). Это было непереносимо и через много лет вспоминалось как тяжелое личное оскорбление.

«Дитя неверия и сомнения», убежденный, что он останется таковым «даже… до гробовой крышки», Достоевский, тем не менее, «сложил в себе символ веры». Ему удается пронести эту веру через «горнило сомнений», кажется, излюбленный им образ лишь закалился в его всепожирающем пламени.

В 1854 году, выйдя с каторги, он напишет Н.Д. Фонвизиной, что если б ему доказали, «что Христос вне истины, и действительно было бы, что истина вне Христа», то ему «лучше хотелось бы оставаться со Христосом, нежели с истиной».

Достоевский допускает (пусть теоретически), что истина (которая есть выражение высшей справедливости) может оказаться вне Христа: например, если «арифметика» автоматически докажет, что дело обстоит именно так. Но в таком случае сам Христос как бы оказывается вне Бога (вернее, вне «арифметики», тождественной в данном случае мировому смыслу) И Достоевский предпочитает оставаться «со Христосом», если вдруг сама истина не совпадет с идеалом красоты. Это тоже своего рода бунт: остаться с человечность и добром, если «истина» по каким-либо причинам окажется античеловечной и недоброй. Годы, проведенные на каторге и солдатской службе, серьезно отразились на мировоззрении Достоевского. Он разочаровался в утопическом социализме, у него складывается новая система общественно-политических и этических взглядов, получившая название «почвенничества» и представляющая собой вариант христианского социализма. По его мнению, современное состояние общества, называемое цивилизацией, является болезненным, так как приводит к обожествлению человеком самого себя, разрушая живые связи между людьми. Утрата высших духовных ценностей, каковыми выступают ценности христианства, неизбежно влечет за собой создание ложных кумиров, которым начинает поклоняться человек. Атеистический индивидуализм, по мысли Достоевского, может привести человечество к катастрофическому концу. Но у человечества есть вечный идеал, воплощенный в личности Иисуса Христа, к которому человек будет постепенно приближаться по мере своего развития. Идею разумного и гармонического общества социалисты, как считает Достоевский, взяли в христианстве, но наметили ложный путь ее осуществления. Идеал – это привнесение своего «я» в пользу другого посредством любви. Стремление к этому идеалу – нравственный закон, неисполнение которого заставляет человека страдать. По убеждению Достоевского, этот нравственный закон христианства лучше других уберегла русская культура.

Еврей Иисус

Достоевский, как, скажем, Тютчев, считал русский православный народ народом мессианским, явившимся в мир, чтобы спасти его, открыв человечеству некие выстраданные революционные истины. Библия же называет мессианским другой народ – евреев. Достоевский не менее, чем Пушкин, был чрезвычайно чуток ко всему остронациональному, к тому, что является оригинальность, национальную специфику. И его не могла не изумить способность евреев к самоидентификации, о чем он и написал в «Дневнике писателя».

Всю жизнь Достоевский стремился к идеалу, универсальность и безусловность которого объединила бы материалистическую силу Запада с духовной глубиной Востока. Таким идеалом для него был еврей Иисус из Назарета, олицетворявший единство иудео-христианской цивилизации. «Красота мир спасет», - эта фраза Достоевского сегодня стала расхожей, хотя мало кто, наверное, вспоминает о ее первоначальном звучании: «Красота Христа мир спасет». Свое представление об идеале писатель выразил в захватывающей универсальной формуле – «положительно прекрасный человек», в которой этика совпадает с эстетикой, каковое совпадение, по мнению современных философов, - достояние далекого будущего. Эта формула годна для любой эпохи, любого класса, любой личности.

Безусловно, все романы Достоевского носят истинную христианскую идею. Именно фраза Достоевского «Красота Христа мир спасет» спасала угнетенных людей на протяжении веков, она спасала и Петербург, созданный великим писателем. Христос, по мнению Достоевского, - идеал, к которому мы все должны стремиться. И если проникнуть в смысл произведений Достоевского, мы можем отчетливо увидеть за нищетой Петербурга – духовность, надежду и веру в лучшее. Именно христианская идея поможет нам увидеть это, ведь «Красота Христа мир спасет».


Страница: