2. Позиция жертвы манипуляции. Достаточно поменять отмеченные выше ролевые пары — и мы готовы вспомнить ситуации, когда вскрывалась неискренность наших партне­ров, когда мы чувствовали досаду за то, что попались на чью-то удочку: проговорились, предложили, пообещали, со­гласились, сделали, а потом выяснилось, что жалобы были разыграны, обещания — двусмысленны, дружелюбие — по­верхностным, а квалификация — дутой. И оказывалось, что все действия наших партнеров были направлены лишь на достижение необходимой им цели, о которой они по каким-то своим соображениям нам не сообщили.

Как видим, опыт людей, побывавших в этих позициях, дает основания судить о манипуляции как о явлении, данном человеку непосредственно-субъективно. По меньшей мере, на этом основании можно утверждать, что манипуляция явля­ется феноменом. Субъективный опыт такого рода имеется у каждого, каким бы словом его не обозначали.

Что такое манипуляция?

В политологической литературе, начиная с 60-х годов, подробно обсуждались две большие проблемы. Первая посвя­щалась развенчанию манипулятивной сущности средств мас­совой информации (в социалистической литературе при этом добавлялось определение “буржуазных” или “империалисти­ческих”). Вторая касалась практики “промывания мозгов” в застенках спецслужб Китая и СССР, с которой столкнулись оказавшиеся в плену участники войн на Корейском полуострове и во Вьетнаме.

Постепенно — уже практически без доработки — слово “манипуляция” начало использоваться и в контексте меж­личностных отношений. Таким образом, процесс расширения сферы его применения дошел до той области, которая нахо­дится в фокусе рассмотрения данной работы. А именно, как по объекту (межсубъектное взаимодействие), так и по пред­мету (механизмы влияния) феномен Манипуляции оказался в кругу проблем, волнующих непосредственно психологию.

Итак, термин “манипуляция” в интересующем нас значе­нии был дважды перенесен из одного семантического кон­текста в другой. Термин же, употребленный в переносном значении, есть метафора. Поэтому прежде чем приступать к определению манипуляции как понятия, необходимо прояс­нить его фактическое содержание как метафоры.

Метафора манипуляции

Мы уже выяснили, что в исходном неметафорическом значении термин “манипуляция” обозначает сложные виды действий, выполняемых руками: управление рычагами, вы­полнение медицинских процедур, произвольное обращение с предметами и т. п., требующие мастерства и сноровки при исполнении.

Переходной ступенью к метафоре явилось использование термина “манипуляция” применительно к демонстрации фо­кусов и карточным играм, в которых ценится искусность не только в проведении ложных отвлекающих приемов, но и в сокрытии истинных действий или намерений, создании об­манчивого впечатления или иллюзии. Связь с исходным зна­чением особенно явственно выступает в названии “фокусник-манипулятор” — тот, который специализируется на фокусах, исключающих сложные механические или электронные при­способления, ассистентов-двойников и т. п. Все их фокусы — “ловкость рук и никакого мошенничества”. Основные психо­логические эффекты создаются на основе управления внима­нием (отвлечение, перемещение, сосредоточение), широкого использования механизмов психологической установки, сте­реотипных представлений и иллюзий восприятия. Как будет показано позже, все эти элементы сохраняются и в межлич­ностной манипуляции.

Полное перенесение слова “метафора” в новый контекст — и порождение интересующей нас метафоры — ведет к тому, что под объектами действий-манипуляций понимаются уже не предметы, а люди, при этом сами действия выполняются уже не руками, а с помощью иных средств.

В результате манипуляция в переносном значении — это стремление “прибрать к рукам”, “приручить” другого, “за­арканить”, “поймать на крючок”, то есть попытка превратить человека в послушное орудие, как бы в марионетку.

Однако метафора прибирания к рукам — хоть и стержне­вой признак, производный от тап1ри1а, но отнюдь не един­ственный, конституирующий психологическую манипуля­цию. В процессе своего становления, как мы видели, этот признак был дополнен другими качествами. Во-первых, для манипуляции характерны искусность, ловкость, мастерство исполнения. Действительно, топорно состряпанное воздейст­вие не подпадает под то интуитивное ощущение манипуляции, которым мы привыкли руководствоваться. И, во-вторых, ма­нипуляция предполагает создание иллюзии. Не имело бы смысла называть некое действие манипуляцией, если бы оно совершалось явно. Плох тот иллюзионист, который не может создать требуемую по замыслу фокуса иллюзию, все уловки которого на виду. Плох тот кукольник, который не способен заставить зрителей забыть, что действующие в пьесе лица — всего лишь куклы-марионетки. Поэтому манипуляция в ме­тафорическом значении предполагает также и создание ил­люзии независимости адресата воздействия от постороннего влияния, иллюзии самостоятельности принимаемых им ре­шений и выполняемых действий.

Таким образом, полная метафора психологической мани­пуляции содержит три важнейших признака:

· идею “прибирания к рукам”,

· обязательное условие сохранения иллюзии самостоятель­ности решений и действий адресата воздействия,

· искусность манипулятора в выполнении приемов воз­действия.

Психологическое определение манипуляции

Пример 3 (воинский коллектив) На подведении итогов учебы и дисциплины командир батареи объявляет одному из кадетов о том, что его лишают увольнения. Обиженный кадет пытается возразить, что есть еще более “достойные” кандидаты на неувольнение. Командир батареи спрашивает: “Кого конкретно вы имеете в виду?”

Вопрос командира батареи можно расценить, как простое стремление уточнить заявление кадета. Однако что-то вынуждает последнего стушеваться или вспыхнуть. Что мы здесь наблю­даем: рабочий вопрос или попытку скрытого воздействия? А если верно второе, то можно ли это назвать манипуляцией? В общем виде, можно ли всякое скрытое воздействие считать манипуляцией?

Очевидна необходимость определения манипуляции. Ниже представлена попытка дать собственно психологическое оп­ределение понятия “манипуляция”. Разумеется, речь идет о рабочем определении, которое при необходимости можно будет уточнять. Для этого производится анализ существую­щих в научной литературе представлений о манипуляции, обосновывается содержание и количество признаков, которые должны входить в искомое определение.

Первый шаг, который естественно было сделать для ре­шения поставленной задачи, — обратиться к авторам, рабо­тавшим над проблемой манипуляции. В них мы находим обсуждение проблем использования манипуляции. Однако большинство источ­ников определения манипуляции не содержат.

Обращение к словарям также оказалось малопродуктив­ным, так как ни в одном из словарей по психологии не оказалось статьи “Манипуляций”. Лишь в одном словаре по социо­логии манипуляция определена как “вид применения власти, при котором обладающий ею влияет на поведение других”