Отметим, что названные качественные обозначения со­стояния современного мира в их полноте применимы лишь к части стран, охватывающих не более одной пятой населе­ния земного шара. Но при оценке истории нельзя рассуж­дать по принципу кораблеводителей, которые говорят, что скорость эскадры надо определять по скорости последнего корабля. В историософском размышлении, пожалуй, надо судить о состоянии глобального социума по тому рубежу, который достигли лидеры, те, кто вышел на вершины воз­можного на настоящий момент.

Вместе с тем, определения «техногенное», «индустри­альное» производны от того или иного понимания «науки» и «техники», «рациональности» вообще. Эти понятия сей­час заново переосмысливаются.

Если в прошлых столетиях проблемы науки интересовали лишь узкий слой причастных к ней интеллектуалов, а отно­шение к технике было сугубо прикладным, то наше время вы­двинуло оба эти явления в центр общественного внимания, привлекло к ним взоры миллионов людей. Осмысление их значимости для истории и каждого человека стало насущей задачей философской мысли. Сейчас «философия техники», «философия науки» сформировались как относительно само­стоятельные области теоретического поиска, не менее значи­мые, чем традиционные онтология и гносеология. Отметим то обстоятельство, что, если наука — древний объект философской рефлексии, то техника стала предме­том профессионального философского, анализа сравнитель­но недавно. Первые зачатки философии техники возникли в XIX в. в Германии, Франции, в начале XX в. в России (работы Энгельмейера); Середина нашего столетия породи­ла могучий всплеск внимания к этой проблеме. Мартин Хайдеггер, Карл Яспсрс, Томас Веблен, Олвин Тоффлер и ряд других философов (в том числе наших соотечественни­ков) поставили острейшие проблемы об онтологическом ста­тусе и генезисе техники, ее сущности, феноменологических характеристиках и перспективах будущего развития.

Вместе с тем еще в древней Греции использовалось поня­тие «техне», которое обозначало мастерство, искусство, пони­маемое как умение нечто сформировать, создать из естествен­ного материала. Язык античной эпохи зафиксировал то обсто­ятельство, что вечным спутником собственно человеческой жизни является наличие тех предметов и тех процедур, кото­рые позволяют преобразовывать «природное» («физис») в «человеческое». Человек — это производящее существо, созда­ющее собственную предметную среду, позволяющую реализо­вать его потребности и достигать ту или иную цель.

По-разному трактовалась техника в истории мысли. В марксистской традиции — как система искусственных орга­нов общественного человека, составная часть производи­тельных сил общества, их вещный элемент. По Хайдеггеру,—это наша первооснова, корневое человеческое начало, способ самореализации человечества. По Эллюлю — это просто совокупность каких-либо механизмов, а более широ­ко истолкованная процедура достижения цели.

Германские авторы Ленк и Рополь выделили из литера­туры по философии техники (ФРГ — 60-70-е гг.) ряд «су­щественных элементов» техники: прикладное естествозна­ние; комплекс элементов и средств; воля к власти и подчи­нению природы; «открытие» и «упорядочение» природы; реализация идей; создание искусственной среды и т.д.

Небезынтересно истолкование техники в некоторых техно­логических построениях, связанных с ее сакрализацией или, напротив, десакрализацией. Так, германский теолог Р. Дворак еще в 40-е гг.XX в. уверял, что в наши дни техника есть неуклюжая попытка дьявола повторить акт ее божественного происхождения.

Рассматривая технику, в узком смысле ее трактуют как совокупность предметных артефактов (т.е. искусственно со­зданных) для осуществления инженерной преобразовательно-конструктивной деятельности. Количество определений можно было бы умножить. Их немало. Однако выделим в них главное: все они варьируют то фундаментальное свойство техники, которое можно было бы назвать принципам преоб­разования. Иными словами, техника есть то, при помощи чего человек преобразует природу, самого себя, общество.

В конструировании, реконструировании предметной ре­альности ее культурное призвание, основная социальная функция. При более конкретном видении техника представ­ляется орудийно, предметно или же алгоритмично — техно­логично. Чем человек воздействует на объекты, изменяя их — это техника. И как именно он воздействует — это тоже техника, но уже обнаруживающая себя как технология.

История техники — это объективная предпосылка чело­веческой деятельности. Конечно, каменная индустрия пер­вобытности, ремесленное мастерство многих тысячелетий и современное высокотехнологичное производство — разные полосы в бытии техники и ее роли в человеческой жизни.

Есть несколько концепций исторического развития тех­ники. В классическо-марксистском видении ее история вы­ражена цепочкой последовательных ступений: ручные ору­дия, ремесленно-мануфактурный период, машинная техни­ка, автоматизированные системы. Изменения в этой истории обусловлены переносом на техническое устройство тех функций, которые ранее осуществлялись самим дейст­вующим человеком. «Естественное» заменяется «искусст­венным», созданным, расширяя тем самым возможности ос­воения человеком внешнего мира и глубин собственной жиз­недеятельности. Меняется тип связи между человеком и техническими рабочими органами.

Современный мир — это «технизированное» пространст­во и «технологизированное» время. Исчезни сегодня техни­ка— исчезнет и человек. Мы живем и действуем не в перво­зданном мире природы, а в «техносфере».

Привлекательны и актуальны идеи о периодизации раз­вития техники, высказанные американским философом и социологом Льюисом Мамфордом. Он полагал, что точкой отсчета современной (а не древней) техники можно считать начало второго тысячелетия нашей эры. Опираясь на опыт европейской истории, Л. Мамфорд выделяет три техниче­ских эпохи.

Первая «эотехническая» (1000-1750 гг.) имеет в основе технологию «воды и дерева». Вторая «палеотехническая» (от второй половины ХVIII.в. до середины XX в.) опирает­ся на комплекс «угля и железа». И, наконец, третья, «нео­техническая» (ныне длящаяся) использует комплекс «электричества и сплавов»; Как видим, в основу периодизации положен используемый в технике основной вид энергии и то «вещество», которое занимает центральное место в созда­нии технических устройств.

Впечатляющую схему этапов технического развитая пред­ложил отечественный исследователь Г.Ф. Сунягин. По пред­ложенной им исторической типологии этапы изменения тех­ники заданы определенным типом труда. Древнейшая техни­ка с ее «разрушительным» характером (в рамках охоты и собирательства) отражает «присваивающий» способ отноше­ния к природе. Земледельческая практика, утвердившаяся в ходе неолитической революции, выявила моменты конструк­тивности, собственно технические черты. Однако наиболее полно качественные грани в истории техники обнаружились с появлением машинного производства. По его мнению, выра­зительную роль в воссоздании «технизированного» воззрения на мир сыграли такие технические новшества позднего евро­пейского средневековья, как часы, стекло и книгопечатание.