В европейском античном мире или древнем Востоке науки как таковой (безличного, теоретического знания о сущности вещей и процессов) еще не было. Те крупицы «наукоподобно­го» знания можно было бы полагать как преднауку. Нам не­ведомы имена тех, кто нашел способы объективировать зна­ния, выражать их в безличной форме и передавать следую­щим поколениям. Первоистоки науки-, ее праформы теряются в Глубине веков. От палеолита до античности накапливались разрозненные предпосылки науки, еще не складываясь в целостность и не включаясь как абсолютно необходимый мо­мент в общественную жизнь. Тот культурный и социально-экономический контекст, в котором наука уже сложилась и ответила на запросы эпохи, возник в Европе лишь в позднее средневековье и начале Нового времени.

Именно в то время Ф. Бэкон сформулировал две основ­ные задачи науки: приумножение знаний и увеличение бла­га человечества. Вряд ли и сегодня можно всерьез возра­жать против этой формулы. Есть много периодизаций в ос­вещении истории науки, построенных на разных основаниях; Согласно одной из наиболее свежих периодизаций (А.С. Кравец, 1993 г.), берущих за основу социокультурные параметры, можно выделить четыре периода соци­альной зрелости европейской науки:

Первый — от XV до XVIII в. — романтический, ювенальный. Это время становления рыночной экономики,«раннего капитализма, первоначального накопления. Наука переста­ет быть частным, «любительским» занятием, становится профессией. Идет десакрализация познавательной деятель­ности, возникает опытное естествознание. Отстраивается дисциплинарная структура науки. Образование впитывает в себя выводы науки.

Второй - классический (XVIII—XIX в.в.), связан с утверждением зрелых товарно-рыночных отношений, машин­ного производства, распространением ставшего капитализ­ма. В это время создаются фундаментальные теории, наука ветвится и предстает как совокупность специальных теорий. Как правило, наука становится на службу государству. Престиж ученых в обществе повышается.

Третий — постклассический период (примерно вторая треть XX в.) — это тот, когда возникает так называемая «Большая наука», создают основные теории современного истолкования мира (теория относительности, новая космо­логия, ядерная физика, квантовая механика, генетика). Идет фронтальное внедрение научных идей в технические инновации, в производство и быт.

И, наконец, четвертый — постнеклассический период связан с развертыванием во всех ракурсах «Большой нау­ки». Он длится поныне. В познавательном (гносеологиче­ском) отношении он связан с формированием идей постнеклассической науки. В это время наука, как правило, становится предметом всесторонней опеки государства, элементом его системы. Характерным для такого состояния науки является реализация масштабных проектов, типа атомной или космической программы, организация между­народных исследований типа «геном человека» или эколо­гический мониторинг.

Разумеется, предлагаемая периодизация — это схема. И как всякая схема она не учитывает многих деталей, порой весьма важных. И все же она дает общее представление в социально-культурных ступенях выхождения науки.

Внутренняя организация, структуре пауки являет со­бой многообразную и многоликую картину. Два основных полюса характеризуют направленность научных изысканий: мир природы и мир человека. Естествознание и обществознание, природоведение и человековедение (гуманитарные науки) —первое разделение единого, массива научного знания по объекту приложения своих усилий. В соответствии с этим утверждается первоначальное разделение наук на естественные и социально-гуманитарные (общественные). И хотя сами эти термины недостаточно строги, их можно при­нять для выявления в первом приближении специфики предметного поля науки.

Разумеется, нельзя закрывать глаза на интенсивное сближение и взаимопроникновение данных сфер научного видения, но нельзя не видеть их известной отграниченности, самостоятельности.

Архитектоника современной науки пестра. Классифика­ционных схем немало. Есть попредметное, «дисциплинар­ное», расчленение науки. В основу здесь положены сущно­стные характеристики тех или иных сторон действительно­сти, ставшие объектом внимания и предметом изучения специализированных областей научного знания («формы движения материи» — по марксистской традиции, «струк­турные уровни универсума», «ступени бытия мира» и т. п.). Водной из таких схем фрагментарной системой класси­фикации наук Е.Д. Гражданников предлагает 20 фрагмен­тов: наддисциплинарные науки, фундаментальные науки, прикладные науки и т.д. вплоть до («прикладных науковедческих наук»). Наряду с ветвлением единого научного знания по отдельным замкнутым крепостям («наукам») воз­никает иное направление: концентрация научных тем «по проблемам», предполагающая развитые междисциплинар­ные контакты, выражающие единение знания.

Сегодня возникла ситуация, о которой говорил В.И. Вер­надский, когда успешный исследовательский поиск идет не через сусеки отдельных наук, а через узлы общих проблем.

Дело в том, что наряду со все более дробной дифферен­циацией наук и научных направлений идет могучий процесс интегрирования знаний. Возникают мегадисциплины. Сей­час разные авторы насчитывают от полутора до десяти тысяч самостоятельных дисциплин. Ученые перестают понимать друг друга, ибо каждая- из дисциплин — это своя терминоло­гия, собственные методики, автономные исследовательские структуры. Иногда говорят, что природа де неделима, мы ее делим по рубрикам сообразно своим интересам. Это и так и не так. Мир целостен, но не монотонен. Он не являет собой безликую, сплошную, однородную пустыню. Мир целостен и многоцветен, разнокачественен, обладает богатой внут­ренней организацией, динамичной и претерпевающей те или иные метаморфозы. Поэтому дисциплинарная организация науки оправдана. Но лишь при условии постоянного внимания к теоретиче­скому синтезу. И в этом процессе особенно важна роль фи­лософии, выполняющей по отношению к духовному миру функции всеобщей генерализации знаний. Исследователи науки, методологи самой науки (науковеды) подчеркивают, что передний край науки организован проблемно; по тем позициям, где идет прорыв, обнаруживается новое, незна­комое раньше.

Проблема человека, глобальные проблемы человечества, проблема общих оснований Универсума, любая крупная технологическая проблема не могут быть порознь разреше­ны одной какой-либо научной дисциплиной. Даже в учеб­ном процессе, который строится по дидактическим едини­цам, отвечающим дисциплинарной структуре науки, невоз­можно замыкание в рамках локального учебного предмета. На переднем крае науки ищут и находят, а в обучении передают информацию о найденном. Однако и там остро сто­ит вопрос о проблемном обучении, имея в виду, что пробле­ма — это познавательный вопрос, ответ на который нельзя найти в наличной системе знаний.

Приведенные формы архитектоники науки взяты в ее от­ношении к внешнему миру. Однако система науки, пред­ставленной как знание, обладает определенной внутренней организацией. Современное видение этой внутренней струк­туры науки (по В.С. Степину) таково: первое основание членения науки состоит в выделении в нем эмпирического и теоретического уровня. Они широко и обстоятельно освеще­ны в литературе.