«Первая триада состояла из свободы воли, воля к смыслу и смысла жизни. Смысл жизни представлен вто­рой триадой - ценностями творчества, переживания и отношения. А ценности отношения подразделяются на тре­тью триаду - осмысленное отношение к боли, вине и смерти». «Логотерапия скорее - оптимистическое отношение к жизни, потому что она учит тому, что нет трагических и негативных аспектов, ко­торые не могли бы посредством занимаемой по отноше­нию к ним позиции быть превращены в позитивные до­стижения.

Но есть различия в позициях, которые человек может занять, но отношению к боли и вине. В случае боли чело­век занимает определенную позицию по отношению к своей судьбе. Иначе страдание не будет иметь смысла. В случае же вины человек занимает позицию по отноше­нию к самому себе. Что еще более важно, судьба не может быть изменена - иначе это не была бы судьба. Человек: же может изменить себя, иначе он не был бы человеком. Спо­собность формировать и переформировывать себя - прерогатива человеческого существования. Иными сло­вами, это привилегия человека - становиться виновным, и его ответственность - преодолеть вину». «Человек видит обычно лишь стерню бренности и не обра­щает внимания на полный амбар прошлого. В прошлом ничто не является непоправимо утраченным, но все неот­торжимо сохраняется в полной безопасности и надежно­сти. Никто и ничто не может лишить нас того, что мы со­храняем в прошлом. То, что мы сделали, не может быть переделано. Это увеличивает ответственность человека. Перед лицом бренности жизни он отвечает за использова­ние возможностей для актуализации потенций, реализа­ции ценностей - будь то ценностей творчества, пережива­ния или отношения. Иными словами, человек отвечает за то, что он делает, кого он любит и как страдает. Если он реализовал ценность, если он осуществил смысл, то осу­ществил его раз и навсегда». «Homo patiens, страдающий человек, который посредством своей человеческой сути способен подняться над своим страданием и занять позицию по отношению к нему, движется в измерении, так сказать, перпендику­лярном предыдущему, в измерении, позитивным полю­сом которого является осуществление, а негативным - отчаяние. Человек, даже если он стремится к успеху, не за­висит от своей судьбы, которая допускает или не допу­скает успех. Человек посредством отношения, которое он выбирает, способен найти и осуществить смысл даже в безнадежной ситуации. Этот факт понятен только в многомерном подходе, который отводит ценностям от­ношения более высокое положение, чем ценностям творчества и переживания. Ценности и отношения – самые высокие из возможных. Смысл страдания – лишь неизбежного страдания, конечно, - самый глубокий из всех возможных смыслов».

Приоритет принадлежит ценностям творчества, основ­ным путем реализации которых является труд. При этом смысл и ценность приобретает труд человека как его вклад в жизнь общества, а не просто как его занятие.

«Важна не работа, которую человек делает, а то, как он делает эту работу. И не от нашей профессии, а от нас самих зависит, найдут ли свое выражение в работе те личностные, неповторимые черты, которые составляют нашу индивидуальность и, таким образом, наполняют смыслом нашу жизнь». «Естественное отношение человека к своей работе как сфере возможной реализации созидательных ценностей и самовыражения часто искажается из-за того, что на че­ловека «давят» условия его труда. Некоторые, к приме­ру, жалуются, что работают по восемь и более часов на своего работодателя и исключительно в его интересах и вся работа состоит в том, что они складывают бесконеч­ные столбцы цифр или стоят у линии конвейера и про­изводят одно и то же движение, нажимают один и тот же рычаг у станка. И чем меньше в работе личностного, чем ближе она к стандарту, тем милее она нанимателю. В по­добных условиях, верно, работа может восприниматься лишь как необходимость заработать деньги, то есть полу­чить необходимые средства для настоящей жизни. В этом случае настоящая жизнь у человека начинается только в свободное от работы время, и смысл жизни состоит в том, чтобы организовать этот досуг».

«Наиболее ярко значение работы для человеческого бы­тия проявляется в тех случаях, когда работа полностью исключается из жизни человека, как, к примеру, при без­работице. Психологические исследования безработицы породили такое понятие, как невроз безработицы. Приме­чательно то, что наиболее явным симптомом подобного невроза является не депрессия, а апатия. Безработный ста­новится все более и более безразличным ко всему, все ре­же и реже проявляет инициативу. Такая апатия таит в себе большую опасность, ибо под ее влиянием безработные оказываются не в состоянии ухватиться за руку помощи, которую им могут протянуть».

«Человек, не имеющий работы, переживает пустоту своего времени как свою внутреннюю пустоту, как пус­тоту своего сознания. Будучи безработным, он чувствует себя ненужным. Он считает, что раз он лишен работы, то и жизнь его лишена смысла. Подобно тому как на бездействующих частях тела начинают развиваться опасные опухоли, и духовное бездействие ведет к заболева­нию психики. Безработица, таким образом, становится пи­тательной средой для распространения неврозов».

«Наряду с невротизированным типом безработного суще­ствует и другой тип людей, которые, хотя и вынуждены жить в таких же неблагоприятных экономических усло­виях, как и невротики, тем не менее неврозу не подверже­ны. Такой человек не производит впечатления впавшего в депрессию или апатию, по сути дела, он даже сохраняет жизнерадостную безмятежность духа. Почему же так про­исходит? Если мы как следует займемся этим вопросом, мы обнаружим, что такие люди находят занятие где-то еще, пока не получат постоянного места. Например, они заняты в различных общественных организациях в каче­стве добровольных помощников, на образовательных курсах для взрослых, они бесплатно оказывают помощь публичным библиотекам. У них выработалась привычка ходить на лекции и слушать хорошую музыку. Они много читают и обсуждают прочитанное с друзьями. Если они молоды, они принимают активное участие в работе моло­дежных клубов, выступают в спортивных соревнованиях по месту жительства, занимаются гимнастикой, ходят в походы, играют в различные игры.

Такие люди наполняют смыслом свое свободное время, которого у них в избытке, и содержанием — свое сознание и жизнь. Нередко они вынуждены туже затяги­вать пояса, так же как и безработные, страдающие невро­зом, но тем не менее к жизни они относятся оптимистично и далеко не безнадежны. Они умеют наполнить свою жизнь интересом, сделать ее осмысленной. Они поня­ли, что смысл человеческой жизни не только в оплачивае­мой работе, что бессмысленность существования - вовсе не обязательный удел безработного. Они перестали ста­вить знак равенства между жизнью и занятостью. То, что и действительности повергает неврогизированного безра­ботного в состояние апатии, что, в конечном счете, лежит в основе невроза безработицы,— это ошибочная точка зрения, что только работа может наполнить смыслом на­шу жизнь. Человек совершенно неверно отождествляет свое профессиональное призвание с той жизненной зада­чей, для которой он в этот мир призван».