Они полагали, что нет среднего состояния вменяемости и невменяемости, так как ограниченная вменяемость есть все же вменяемость.

Сербский ссылался на невозможность совмещения наказания и лечения, на отсутствие какой-либо правильной мерки для определения критерия ограниченной вменяемости, которую стали бы применять и к тем случаям, где резко нарушена способность понимания и руководства своими поступками если отказать от идеи возмездия в отношении субъектов с ослабленной психикой, то с точки зрения предупреждения преступлений вряд ли можно найти основание для безусловного смягчения или уменьшения им наказания.

Позиция сторонников социологической школы права в 1889 организовали Международный союз криминалистов, который существовал до 1914 и провел 12 съездов. Особое внимание они уделили причинам преступности, “опасному состоянию” преступника и мерам безопасности. Все преступники делятся на: а) случайных, совершающие преступление под воздействием внешних условий, и б) хронические (привычные), совершающие преступления в силу внутренних свойств, как правило, психических аномалий. Прямая зависимость преступности от психических аномалий предопределили особое понимание ограниченной вменяемости. Сначала они пришли к некому компромиссу с классической школой по формуле: ограниченная вменяемость = ограниченная вина (здесь наблюдается схожесть с Итальянским Уложением 1889, где при ограниченной вменяемости лицо подвергалось уменьшенному наказанию, при этом лишение свободы могло заменяться на пребывание в особом убежище до тех пор, пока это решение не будет отменено). Все лица, совершившие преступление в состоянии ограниченной вменяемости, делятся на “опасных” и “менее опасных”. Для опасных Лист предлагал не только особый тюремных режим, но и меры безопасности еще до совершения преступления. На Брюссельском (1910) и Копенгагенском (1913) съездах Международного союза вопрос об ограниченной вменяемости был тесно увязан с проблемой “опасного состояния”. Для опасных преступников предлагалась идея неопределенных приговоров и тезис о необходимости продления срока после отбытия наказания. Им возражали Познышев и Фойницкий.

Представители антропологической школы (Ломброзо, Ферри, Гарофалло) считали, что преступность - патологическое явление биологического характера, постоянная спутница человечества, преступление - результат болезни, нравственного помешательства, выражение атавизма. Поэтому Ферри признавал “физическую” вменяемость, выражающуюся в самом деянии преступника, которое он совершил. Следовательно, все, душевнобольные, должны нести ответственность. Гарофалло предлагал профилактическую смертную казнь прирожденных преступников и душевнобольных, определяемых судом по биосоциальной классификации[11].

Зарождение понятия «ограниченная вменяемость» было связано с трудностями определения тяжести психических нарушений и их влияния на преступное поведение в условиях господства классической школы уголовного права и умозрительных представлений о психических болезнях. Понятие уменьшенной вменяемости относили в то время к больным с неразвернутыми формами психозов, в отношении которых психиатры стремились смягчить наказание и, которые смущали обывателей, в том числе и судей, отсутствием грубых признаков помешательства.

По отношению к проблеме ограниченной вменяемости уголовные кодексы девятнадцатого века можно разделить на две группы. К первой группе относились те, в которых упоминается об уменьшенной вменяемости, наряду с другими обстоятельствами, смягчающими наказание в пределах, законом установленного минимума. Баварский кодекс 1813 г., как старейший из немецких кодексов, модель для остальных, первым установил смягчение наказания в указанном размере, если преступник не понимал всей опасности и величины беззакония своего действия. К первой группе кодексов относятся Ольденбургский, Ганноверский, Вюртембергский кодексы, а также российское Уложение о наказаниях.

Ко второй группе относятся кодексы, в которых признается наличие некоторых психических расстройств обстоятельством, уменьшающим вменяемость а следовательно, смягчающим наказуемость, в степени, выходящей за границы минимума. К кодексам этой группы относится Гессенский, в нем говорится: а) о допущении определение более мягкого, чем того требует закон, наказания при тех состояниях, которые в развернутой форме обуславливают уменьшенное наказание, если степень этого состояния все-таки столь высока, что законное наказание, даже в низшей его мере, являлось бы не соответствующим вине; б) об отношении к этим состояниям преходящих видов расстройств разума, затмения чувств и так далее; в) о признании наличия в конкретном случае этих состояний в степени, не исключающей вменяемости, но в значительной степени смягчающей вину, субъекты подлежат наравне с несовершеннолетними, от двенадцати до шестнадцати лет, признанными действовавшими в состоянии вменяемости, уменьшенному наказанию. Подобные нормы были предусмотрены законодательством Швеции 1864г., Дании 1886г., Финляндии 1889г., Итальянским уложением 1889г. таким образом, в европейских кодексах девятнадцатого века получили признание «сомнительные душевные состояния» как обстоятельства, смягчающие наказание.

На Инсбрукском съезде 1904 г. германской группы Международного союза криминалистов под уменьшенной вменяемостью было предложено понимать болезненное длительное состояние, уменьшающее осознание преступности деяния или силу сопротивления соблазну. Индивидуально-личностная особенность юридически оценивалась как возможное, но не обязательное основание для смягчения наказания или освобождения от него[12].

Мнения представителей социологической школы права, организовавших в 1889г. Международный союз криминалистов, который существовал до 1914г. и провел двенадцать съездов, сводились к следующему. Уголовная ответственность должна служить защите общества от преступности. Бороться же с преступностью можно, только воздействуя на факторы, порождающие ее. Эти факторы коренятся в среде, которая окружает преступника, и в его индивидуальной субъективности. Следовательно, объектом ответственности являются антисоциальные инстинкты и наклонности преступника. Уменьшенная вменяемость – аргумент усиления уголовной репрессии. Лица, оцениваемые как ограниченно вменяемые, объявляются особо опасными для общества, так как свойственные этим лицам расстройства обуславливают их склонность к повторному совершению преступлений, делают их носителями потенциальных преступных тенденций. Опасность рецидива у них больше, поэтому в интересах общества «ограниченно вменяемых» необходимо предохранять от совершения правонарушений, изолируя их на длительные сроки. Поэтому не удивительно, что лица с расстройством личности, были очень недовольны, если их признавали ограниченно вменяемыми.

На Брюссельском (1910г.) и Копенгагенском (1913г.) съездах международного союза криминалистов вопрос об уменьшенной вменяемости был тесно связан с проблемой выяснения причин преступного поведения и «опасного состояния» преступника. Прямая зависимость преступности от психических расстройств предопределило особое понимание ограниченной вменяемости, своеобразный компромисс с представителями классической школы права, который заключался в признании необходимости уменьшенной вины при уменьшенной вменяемости, но после отбытия лицом, совершившим преступление, наказания, к нему должно было быть применено принудительное лечение. Предлагалось введение в практику так называемого «врачебного возмездия», то есть применения принудительных мер медицинского характера при отсутствии преступления. При этом считалось достаточным наличие потенциальной опасности субъекта, например, расстройства личности.