В Кяхтинском сотовариществе за 1820 г. было продано 118 экземпляров (в том числе 40 - на монгольском языке) и подарено 12 книг. В остатке на 1821 г. значилось лишь 7 штук. В отчете отмечалось, что все книги разошлись только в Троицкосавске и Кяхте, а Верхнеудинск, Селенгинск и селения еще не снабжены [24]. В Якутске дела в 1820 г. шли не хуже, чем в Нерчинске - из 46 присланных экземпляров 39 книг было продано, осталось 2 экземпляра Евангелия на татарском языке и 5 экземпляров Нового Завета на грузинском языке.

В самом Иркутске книги священного писания продавались в архиерейском доме и в лавке купца Якова Донских. Ему было выдано для продажи 50 экземпляров Библии, 50 - Нового завета и 8 - Четвероевангелиz с деяниями. Комиссионных он не брал. За 4 месяца (август-ноябрь 1821 г.) он распродал только 7 Библий, 2 Новых Завета и 4 Четвероевангелия [25]. О трудностях распространения духовной литературы через Библейское общество свидетельствуют сообщения из Киренского уезда. В 1818 г. там все приходские церкви получили Библию и Новый Завет и в новых книгах не нуждались, т.к. "в селениях грамотных людей меньше, чем селений, где нет ни одного грамотного, а потому в оных имеющиеся Библии и остаются без употребления" [26]. В 1821 г. там предполагалось раздать бесплатно 15 экземпляров Библии лицам духовного звания. В 1824 г. игумен Киренского монастыря Вениамин сообщал, что открытая при монастыре книжная лавка продавала и давала в долг книги, полученные от Иркутского комитета и из 30 экземпляров на сумму 148 руб. 50 коп. было продано 16 на 60 руб. 40 коп. [27]. Очевидно, стоимость книг - 3 - 5 руб., была значительна и потому уже через 2 - 3 года деятельности сотовариществ платежеспособный спрос стал иссякать. В отчетах отмечается уменьшение требования книг, появляется новая форма книгораспространения - рассылка корреспондентам в долг. Так, в 1824 г. в Нерчинском сотовариществе на 43 проданных и 4 подаренных книги приходилось 107 экземпляров, отправленных корреспондентам. В Кяхтинском сотовариществе за 1823 - ноябрь 1825 гг. было продано всего 69 книг, зато подарено 103 и в остатке значилось 364 книги. Причины такого положения видели в том, что большая часть грамотных "накупилась", а остальные, " по неимению возможности приобретать оные покупкою довольствуются ими от тех, которые имеют их" [28]. За 1825 г. было всего распространено 392 экземпляра и оставалось нереализовано 1707 книг. После того как в 1826 г. Российское библейское общество было закрыто, книги были переданы в духовные правления и продолжали продаваться. Еще и в 30-е гг. взимали долги у корреспондентов, получивших книги у сотовариществ.

Имевшаяся система книгораспространения, очевидно, все же не соответствовала потребностям Восточной Сибири и основная часть церквей и монастырей имели в первой половине XIX в. небольшие книжные собрания. Имеющиеся описи церковных книг Вознесенского монастыря свидетельствуют о том, что в 1808 г., кроме богослужебных книг, догматической и исторической литературы в библиотеке числилось всего 36 названий в 40 экземплярах [29]. В 1826 г. соответствующие разделы включали уже 170 экземпляров книг [30]. В описи Киренского монастыря за 1808 г. было пронумеровано 147 книг, из которых более 50 может быть отнесено к догматической, учительной и исторической литературе [31]. Библиотеки небольших монастырей были еще меньше. В Селенгинском монастыре в 1839 г. было 127 наименований служебных книг (в том числе отдельные месячные минеи) и всего 22 книги, отнесенные в описи к разряду "Беседы и толкования". Среди них - творения Иоанна Златоуста, Ефрема Сирина, историческое описание Киренского монастыря. От XVII в. в библиотеке было 6 книг, от XVIII в. - 16, остальные поступили в монастырь в XIX в [32]. В заштатном Чикойском монастыре в 1843 г. было 50 названий книг в 125 экземплярах, в том числе одна книга XVII в., семь книг XVIII в. и 47 книг, изданных в 1800 - 1820-е годы. Среди небогослужебных книг преобладали сочинения Дмитрия Ростовского [33].

Еще меньше были церковные библиотеки, даже в городах. Так, в Троицкосавском Троицком соборе в 1853 г. было 29 богослужебных книг и 11 наименований прочих - поучений, изъяснений на литургию, беседы Михаила Черниговского, сочинения Евсевия, архиепископа Иркутского ( в тетрадях) [34]. В Нерчинском соборе в это же время значилось 4 Евангелия, Библия на славянском и польском языках, и еще 6 книг - поучения, беседы, деяния [35]. Судя по годам издания, монастырские и церковные библиотеки пополнялись в основном в конце XVIII в. - 20-х гг. XIX в. Очевидно, административное книгораспределение, скорее, было способно обеспечить церкви и монастыри духовной литературой, чем просто содействовать этому процессу. Потребность в духовной книге, которая должна была побуждать в первую очередь духовенство к выписке изданий духовного содержания, судя по всему, еще только формировалась. Чтение книг из церковных и монастырских библиотек в первой половине XIX в. не было распространенным явлением. О том, что к чтению приходилось побуждать, свидетельствует комплекс мер, разработанных Иркутским архиепископом Иринеем в 1831 г. Он требовал, чтобы во всех церквях были заведены тетрадки, в которых еженедельно отмечались бы успехи в изучении священниками, дьяконами и причетниками тех книг, кои они должны знать. Причем определялся порядок чтения и заучивания для каждого члена причта. Священники должны были изучать "Ставленную грамоту", "Святительские поучения" и книгу "О должности пресвитера", дьяконы - "Пространный катехизис митрополита Филарета" и "Краткую священную историю с вопросами и ответами", причетники - сокращенный катехизис. Каждые три месяца эти тетрадки с записями должны были предоставляться Иринею. В рапортах о получении указа благочинные и настоятели отмечали, что во многих церквях отсутствуют указанные книги и просили выписать их. При этом, например, из Киренского монастыря сообщали: "По части души в продолжении прошедшего месяца июля (1831 г.) мы занимались чтением душеспасительных книг и полезными между собой беседами" [36]. Кое-кто из церковнослужителей не желал подчиняться указу, как например, дьякон Селенгинской Покровской церкви Дмитрий Преловский, священнический сын 38 лет, не обучавшийся в семинарии и не знающий катехизиса. Священник доносил, что дьякон читает плохо и "святое евангелие без показания никогда прочесть не может", но читать отказывается и на указание священника отвечает: "Сам читай" [37].

Интересно, что указ Иринея достиг даже Аляски и Иоанн (Иннокентий) Вениаминов отвечал из Уналашки, что предписание от 14 января 1831 г. получено 1 июня 1832 г., но не все может быть исполнено, так как нет пространного катехизиса и нотной тетради, а причетники - здешние уроженцы и учатся всему в училище под руководством священника [38]. Правда, в 1832 г. уже никто не требовал выполнения этого указа, т.к. Ириней был смещен и во главе епархии стоял Мелетий.