Внешняя политика Китайской Народной Республики по отношению к КНДР и Республике Корея в 1990-е годы
Рефераты >> Международные отношения >> Внешняя политика Китайской Народной Республики по отношению к КНДР и Республике Корея в 1990-е годы

При всей ненадёжности имеющихся цифровых оценок очевидно, что нелегальная северокорейская диаспора превратилась в заметное явление в районах северо-восточного Китая Её существование стало заметным фактором в отношениях РК, КНР и КНДР, и, вероятнее всего, эта диаспора сохранит свое значение в течение, по меньшей мере, нескольких ближайших лет Каким образом добывает себе средства к существованию эта немалая масса нелегальных беженцев, где и как они живут? Многочисленные публикации южнокорейской прессы, равно как и исследования корейских социологов, позволяют сейчас дать довольно подробный ответ на эти вопросы.

Поскольку среди беглецов преобладают женщины, то неудивительно, что значительная их часть по прибытии в Китай вступает в брак с местными жителями. На этих браках следует остановиться подробнее, ведь по данным упомянутого выше опроса с местными супругами живёт 51,9 % всех беженцев.

В большинстве случаев такой брак заключается при участии тесно связанных с организованной преступностью местных посредников, которых часто — и не без оснований — называют «торговцы людьми» (кор сарам чанъсак-кун). В некоторых случаях посредники через родственников устанавливают контакт с девушкой и её семьей ещё в то время, когда та находится в Северной Корее. После этого посредники организуют доставку потенциальной невесты до границы, переход ею Амноккана или Туман-гана и путешествие по китайской территории. В таких случаях речь идёт о вполне добровольном решении, хотя и продиктованном бедственным экономическим положением семьи. Чаще, однако, беженки попадают в руки брачных посредников и их партнёров-бандитов уже в Китае, после перехода границы Временами женщины идут на такой контакт вполне добровольно и даже сами активно ищут его, ведь для беженки возможности трудоустройства очень ограничены и брак является едва ли не самым надёжным способом найти средства к существованию. С другой стороны, зачастую ни о какой добровольности речи не идёт: беженки становятся жертвами обмана или просто захватываются силой. Посредники продают свой «товар» в жёны местным жителям. Цены, упоминаемые в опубликованных материалах, колеблются в весьма широком диапазоне — между 1 и 10 тысячами юаней, но кажется, что наиболее типичная цена женщины 20-29 лет — 3-4 тысячи юаней (400-550 долларов). Сумма эта выплачивается по получении «товара» и целиком поступает в распоряжение посредников. Происходит это даже в тех случаях, когда будущая невеста и ее семья сами изъявили согласие на такую сделку — интерес северокорейской семьи заключается в том, что таким образом дочь спасается от угрозы голодной смерти, а дома становится одним ртом меньше. Встречаются упоминания и о продаже беженок в публичные дома, но такие случаи, по-видимому, остаются редкостью — не в последнюю очередь потому, что секс-индустрия в бедных провинциях китайского Северо-Востока особо не развита. Тем не менее, некоторые беженки «трудятся» в борделях и подозрительных заведениях Пекина, а также приморских городов китайского Юга.

В качестве мужей-покупателей выступают местные жители, по преимуществу — те из них, кому по разным причинам сложно найти себе жену крестьяне-бедняки, вдовцы с детьми, пьяницы, наркоманы, инвалиды. В некоторых случаях проблемы возникают и не по вине мужчин в большинстве сел Маньчжурии массовый отъезд в город молодых женщин привел к острейшему «дефициту невест» (проблема, хорошо известная и в предперестроечной советской деревне). Об этнической принадлежности мужей сказать сложно, так как соответствующей статистики просто не существует, но по опубликованным рассказам создаётся впечатление, что ханьцев среди них несколько больше, чем этнических корейцев. Однако не исключено, что националистически настроенная южнокорейская печать специально, для придания ситуации большего драматизма, заостряет внимание именно на фактах продажи корейских беженок этническим ханьцам.

Разумеется, китайскими властями такие браки не признаются, ведь нелегально находящаяся на территории КНР кореянка не может зарегистрировать брак с гражданином КНР официально. Поэтому с юридической точки зрения речь идет о простом «сожительство, в лучшем случае — скрепленном какими-то традиционными свадебными обрядами и, таким образом, вполне легитимном для односельчан, но не для государственных учреждений Вдобавок, над кореянками и их мужьями постоянно висит угроза депортации или, в лучшем случае значительного (от 3 до 5 тысяч юаней) штрафа

Упоминаний о «легализации» оказавшихся в Китае и вышедших там замуж женщин автор этих строк не встречал, и, скорее всего, подобная легализация либо крайне затруднена, либо вовсе невозможна. Сказывается это и на юридическом положении детей, которых, как правило, вообще нельзя формально зарегистрировать — со всеми вытекающими из этого последствиями. Впрочем, до некоторой степени китайские власти учитывают реально сложившуюся ситуацию по сообщениям южнокорейской прессы, подлежащие насильственной депортации беженки, имеющие рожденных в Китае детей, могут по своему выбору либо взять ребенка с собой, либо оставить его в Китае (учитывая ситуацию в КНДР, большинство предпочитает оставить ребенка с отцом)

Отзывы беженок о своих новообретенных китайских семьях бывают очень разными Заметная (хотя, кажется, и меньшая) их часть оказывается вполне довольной своими новыми мужьями, говорит о них с теплотой и благодарностью и порою выражает желание оставаться с ними до конца дней своих. В прессе неоднократно описывались случаи, когда депортированные обратно в КНДР женщины вновь — и часто с немалым риском — пересекали границу и возвращались к своим мужьям. С другой стороны, многие из проданных женщин оказываются в полной зависимости от пьяниц или игроков, которые часто их избивают и попрекают каждым куском хлеба. Нередко все это кончается бегством кореянки, которая либо пытается найти какую-нибудь работу, либо же опять (добровольно или нет) оказывается сначала в руках брачных посредников, а потом — в доме следующего мужа Разумеется, жаловаться властям и невозможно, и просто опасно во-первых, кореянки в своем большинстве не владеют китайским языком, а, во-вторых, боятся депортации, которой, скорее всего подобная жалоба и закончится

Чуть более половины беженцев состоит в браке, а остальные зарабатывают на жизнь разнообразной поденной работой Наиболее типичными занятиями являются работа официанткой в столовой, подсобным рабочим в ресторане или на стройке, домашней прислугой, батраком у богатого крестьянина 18 % обследованных весной 1999 года беженцев получало за свой труд деньги, а 12,4 % — работало просто за кров и питание407 К последней группе надо добавить и те 10,7 % беженцев, которые живут в Китае у своих родственников — можно предположить, что они также активно помогают по хозяйству приютившей их семье, фактически отрабатывая таким образом свое питание и кров.

Как правило, в качестве работодателей выступают этнические корейцы, что и понятно китайским языком беженцы не владеют Поскольку северокорейцы находятся на территории КНР нелегально, зарплата у тех из них, кто работает по найму, существенно меньше, чем у местных жителей — феномен, хорошо знакомый гастарбайтерам всех времен и народов Батрак в хозяйстве богатого крестьянина, например, в лучшем случае в дополнение к крову и питанию получает 5-8 юаней — около доллара — в день (как уже говорилось, во многих же случаях ему не платят вообще ничего). В то же самое время и сами эти скромные деньги, и товары, которые на них можно купить, представляют, по северокорейским меркам, немалую ценность Мечтой большинства беженцев-мужчин является скопить денег, закупить продуктов и товаров и отправиться с ними в обратный путь, чтобы помочь оставшимся в Северной Корее родным и близким


Страница: