Крушение Польши

Министр авиации Ги Ла Шамбр заверил участников заседания, что положение в военно-воздушных силах Франции улучшилось по сравнению с сентябрем 1938 г. (перед Мюнхеном. -И. Ч.). Адмирал Дарлан заявил, что военно-морской флот Франции готов к военным действиям. Позиция министра иностранных дел Ж. Бонне была несколько другой. Он весьма четко сформулировал сущность сложившейся ситуации и вытекающие из нее два варианта решений: Франция выполняет свои обязательства и окажет военную помощь Польше или же пересмотрит свою политику и постарается остаться вне конфликта для того, чтобы использовать передышку для повышения военного потенциала Франции. Однако осторожный Бонне тут же заявил, что обсуждаемая проблема носит сугубо военный характер и решать ее следует с учетом мнения военачальников. Совещание пришло к выводу: «Единственно возможный выход - выполнить наши обязательства по отношению к Польше». Было принято решение о подготовке и всеобщей мобилизации. 25 августа комиссия по иностранным делам палаты депутатов французского парламента отметила, что германо-советский пакт от 23 августа 1939 г. «не только не устраняет опасность войны, не обостряет опасность».

В соответствии с решениями военного кабинета во Франции власти начали производить скрытую мобилизацию. До 28 августа в вооруженные силы было призвано более 1,5 млн. резервистов. К началу общей мобилизации 2 сентября было развернуто 41 пехотная дивизия. 23 дивизии сухопутных войск были выдвинуты для прикрытия франко-германской границы.

1 сентября гитлеровская Германия начала военные действия в Польше. 2 сентября состоялось заседание французского парламента, который без больших дебатов утвердил правительству военные кредиты. В решении парламента была принята довольно необычная формулировка: кредиты выделялись в целях «осуществления обязательств Франции в зависимости от международного положения». Парламент дал согласие на проведение всеобщей мобилизации.

Принимая меры военного характера, правительства Лондона и Парижа в последние дни августа еще не потеряли надежды на возможность соглашения с Гитлером и таким образом на устранение опасности войны. Шведский промышленник Делерус развил бурную деятельность в качестве посредника между Лондоном и Берлином, получив на это устные полномочия Чемберлена и Геринга. 28 августа Гитлер имел беседу с английским послом в Германии Н. Гендерсоном. В Париже Ж. Бонне организовал несколько встреч с послом Италии Р. Гуарилья. В дипломатических кругах позиция Бонне была хорошо известна - он был против войны с Германией. Р. Жиро подчеркивает, что министр иностранных дел Франции Ж. Бонне, А. де Монзи и некоторые другие деятели «хотели сохранить нейтралитет Франции по отношению к Польше, тайно желая в будущем видеть германо-советскую дуэль, ибо, по их мнению, две державы неизбежно столкнутся по поводу польских или балканских границ». С предложением о мире выступил и премьер-министр Франции Э. Даладье, который, по всей вероятности, не разделяя капитулянтскую позицию Бонне, хотел предотвратить европейскую катастрофу. 26 августа он направил Гитлеру личное («волнующее и благородное», по словам известного французского писателя Андре Моруа) письмо, в котором обращался к нацистскому фюреру как «солдат к солдату». Даладье писал об ответственности политических руководителей Германии и Франции и выразил уверенность в возможности обеспечить мир «при сохранении чести и достоинства всех народов». После вручения письма премьер-министра Франции Гитлеру, французский посол в Берлине Р. Кулондр телеграфировал Даладье: «Канцлер не принял ваше предложение».

31 августа Муссолини обратился в Лондон и Париж с предложением созвать 5 сентября конференцию для рассмотрения создавшейся в Европе военно-политической обстановки и «урегулирования возникших разногласий». Ж.Бонне охотно поддержал инициативу и в послании министру иностранных дел Италии Г. Чиано писал, что французское правительство высоко оценивает и воздает должное усилиям итальянского правительства для «полюбовного» урегулирования конфликта между Польшей и Германией. Но предотвратить войну было уже невозможно.

1 сентября 1939 г. немецко-фашистские войска вторглись в пределы Польши. Война для Франции стала неизбежной. На заседании палаты депутатов Даладье зачитал правительственную декларацию, в которой говорилось, что Франция будет вынуждена воевать, чтобы не потерять уважение дружественных государств. «Польша является нашим союзником. Мы взяли на себя обязательства в 1921 и 1925 годах. Эти обязательства были подтверждены. Мы не купим мир ценой нашей чести». Поздно вечером 2 сентября английский посол Н. Гендерсон и французский посол Р. Кулондр от имени своих правительств вручили министру иностранных дел Германии И. Риббентропу ноты, тексты которых были заранее согласованы между Парижем и Лондоном. В нотах указывалось, что «действия германского правительства создали такие условия, при которых правительства Франции и Великобритании призваны выполнить свои обязательства по отношению к Польше и оказать ей помощь». В нотах предлагалось Германии прекратить военные действия и вывести свои войска с польской территории. Ноты не носили характера ультиматума и не означали официального объявления войны. Германское правительство не приняло предложения Парижа и Лондона.

3 сентября в 11 часов дня правительство Великобритании объявило войну Германии, а через шесть часов то же самое сделала Франция. Министр иностранных дел Германии, выслушав заявления французского посла Р. Кулондра, пытался возложить ответственность за возникновение войны между Германией и Францией на правительство Даладье. «Если французское правительство в силу своих обязательств по отношению к Польше вступит в войну, - говорил И. Риббентроп, - я могу лишь сожалеть об этом, ибо мы не питаем вражды к Франции, и только в том случае, если Франция нас атакует, мы будем сражаться, и именно Франция станет нападающей стороной».

В официальных заявлениях французских лидеров подчеркивалось, что Франция вступила в войну с Германией для того, чтобы защитить союзную Польшу и выполнить свои обязательства. Французский историк А. Мишель заявляет, что западные державы не имели в начавшейся войне корыстных целей. «В сущности, - пишет он, - Великобритания и Франция не имели целей в войне. Колониальной империи первой не грозили властолюбивые устремления Гитлера, а для второй не существовало более необходимости отвоевывать Эльзас и Лотарингию».

Подобные утверждения не раскрывают подлинных причин объявления войны Германии Францией и Англией. Конечно, эти державы решили применить силу в борьбе с Германией не только и не столько потому, что хотели защитить Польшу. Они это сделали потому, что Германия, почувствовав свою силу, стала угрожать Англии и Франции. Экспансионистская программа фашистского рейха, стремление к гегемонии в Европе пришли в прямое столкновение с интересами монополистического капитала западных держав. Англия и Франция стремились сохранить свои колониальные владения, не отдавать соперникам того, что было захвачено ими после первой мировой войны. Англо-французские господствующие классы защищали свои корыстные интересы.


Страница: