Еще в 1980-1982 гг. в Алжире появились приверженцы идей исламской революции 1978-1979 гг. в Иране и ее вождя Хомейни, особенно в сфере городской бедноты и нетрудоустроенной молодежи. Они критиковали власти за искажение и «порчу» ислама, за забвение Корана и шариата. Частично эти идеи привнесли в Алжир прибывшие из Египта и Сирии, а также Иордании и Судана сторонники «братьев-мусульман». У себя на родине они подвергались преследованиям и поэтому воспользовались приглашением алжирских властей, искавших по всем странам ислама преподавателей классического арабского языка, которых в Алжире почти не готовили. Новоиспеченные «преподаватели» одновременно с выполнением прямых обязанностей занялись широкомасштабной пропагандой своих идей. Ситуация все усиливавшейся социальной напряженности, экономического и идейного кризиса в стране способствовала усвоению и быстрому распространению исламо-экстремизма, сторонники которого в Алжире получали также поддержку из Туниса и Судана. Их ряды, к тому же, стали пополнять представители интеллигенции, учащиеся, духовенство, политически активизировавшиеся в соответствии с новыми положениями февральской конституции 1989 г. Из 24 возникших тогда в Алжире политических партий 4 были исламистскими, в том числе – Исламский фронт спасения (ИФС), пользовавшийся поддержкой до 3 млн. чел.

Успех ИФС на парламентских выборах в декабре 1991 г. создал угрозу прихода исламистов к власти. Однако в Алжире, по мнению известного историка Мухаммеда Харби, не государство имело армию, а «армия имела свое государство». Поэтому армия, отстранив в январе 1992 г. заколебавшегося президента Ш. Бенджедида, отменила результаты выборов. Был образован Высший государственный совет (ВГС), начавший управлять страной в условиях чрезвычайного положения. ИФС, объявив, что армия «бросила вызов шариату, народному выбору и конституции», перешел к открытой вооруженной борьбе, образовав Исламскую армию спасения (ИАС). Кроме того, возникло еще множество различных исламо-экстремистских групп, нередко боровшихся не столько с властями, сколько друг с другом.

Январь 1992 г. явился, таким образом, началом жестокой гражданской войны, в которой, по разным данным, к началу 1998 г. погибло до 80-100 тыс. чел. В стране непрерывно происходили бои, стычки, партизанские налеты, засады, нападения на официальные учреждения, военные штабы, полицейские комиссариаты, банки, частные виллы. Бомбы и заряды динамита постоянно взрывались в магазинах, поездах, автомобилях, кинотеатрах, иностранных посольствах, на предприятиях и рынках. Уже почти 9 лет алжирцы не знают, что такое личная безопасность, ибо никто из них не защищен от террора, жертвой которого стали наряду с десятками тысяч простых людей многие известные писатели, журналисты, бизнесмены, министры, высокопоставленные служащие.

Представляется весьма вероятным дальнейшее затягивание войны ввиду давней укорененности в алжирском обществе привычки к насильственному разрешению всех конфликтов, а также вследствие многообразия противоречий между противоборствующими сторонами. ИФС, ИАС и другие группы исламистов были поддержаны прежде всего социальными низами города и деревни, широкими слоями безработных и молодежи, а также (менее явно и более осторожно) – частью торговой и аграрной буржуазии, некоторыми слоями чиновничества и молодой интеллигенции, получившими арабоязычное образование и сильно исламизировавшимися за последние 15-20 лет. Против исламо-экстремизма и угрозы установления в стране «теократического режима» выступила армия (большинство ее офицерства и генералитета учились во Франции, СССР и Египте и официально осуждало исламо-экстремизм). Армию поддержали бюрократия и технократия госаппарата и госсектора экономики, опасающиеся утраты власти и положения, большинство буржуазии, заинтересованной в займах, кредитах, товарах и технологии Запада, а также преобладающая часть интеллигенции, связанной преимущественно с франкоязычным образованием, культурой и образом жизни. Наконец, против исламо-экстремизма выступила основная часть берберов, среди которых немало военных, госслужащих, интеллектуалов и предпринимателей, но гораздо больше крестьян горных районов, без опоры на которых в Алжире не было долговечно ни одно революционное или партизанское движение.

Таким образом, тугой узел экономических, социальных, политических, идеологических и даже культурно-этнических противоречий в Алжире делает исключительно трудным прекращение гражданской войны в этой стране, особенно в условиях непрекращающегося вмешательства извне. С самого начала исламо-экстремистов Алжира поддержали Иран и Судан, что вызвало разрыв отношений с ними в 1992 г. Это не уменьшило финансовой помощи исламистам, шедшей до 1994 г. в основном из Саудовской Аравии, Бахрейна, Омана и некоторых других нефтедобывающих стран Арабского Востока. Однако, столкнувшись у себя с проблемой исламо-экстремизма, эти страны прекратили помощь. С тех пор главный спонсор алжирских экстремистов – различные мусульманские фонды и благотворительные организации в США, Великобритании и других странах Западной Европы. Когда алжирские экстремисты занялись в 1993-1995 гг. террором во Франции, по их подполью в этой стране были нанесены серьезные удары, во многом подорвавшие их влияние среди 3 млн. магрибинских иммигрантов во Франции. Позже была также раскрыта международная сеть их военно-технической и финансово-пропагандистской поддержки во Франции, Бельгии, Германии, Италии, Великобритании, Швеции и Польше.

Практически международный характер носит и самая непримиримая и беспощадная из экстремистских организаций Алжира – «Вооруженная исламская группировка» (ВИГ), провозгласившая своей целью «восстановление халифата» путем ликвидации в Алжире «евреев, христиан и всех неверующих». Особенно жестоко она расправлялась с интеллигенцией, иностранцами и женщинами с открытыми лицами. Основу ВИГ составили 2 тыс. алжирцев, в свое время долгие годы сражавшиеся в Афганистане и получавшие по 1,5 тыс. долларов в месяц (из отчислений США и Саудовской Аравии»на борьбу с коммунизмом»). После 1989 г. они, приняв участие в различных конфликтах в Афганистане, Пакистане (где в спецлагерях прошли военную подготовку), Йемене, Судане, на юге Ливана и в Палестине (в рядах известного «Движения исламского сопротивления», сокращенно – ХАМАС, от арабского «Харакат аль-мукавама аль-исламийя»), в Таджикистане, Боснии и Чечне, стали профессиональными боевиками. Те из них, кто вернулся в Алжир, образовали в 1993 г. ВИГ, быстро превзошедшую прочие группы экстремистов по жестокости совершаемых варварских актов (вплоть до сожжения заживо стариков, женщин и детей). Потери, понесенные ВИГ в боях с армией и спецслужбами Алжира, вынудили ее пополнять свои ряды за счет единомышленников из других стран (в основном из Туниса, Египта, Судана и Йемена, но также – из Ливана, Ирана и Афганистана), ранее воевавших в рядах афганских моджахедов. Известно, что сотни из них прошли дополнительную военную подготовку на базах проиранской группировки «Хезболлах» на юге Ливана и ею же были вооружены и оснащены. Весной 1995 г. алжирская армия впервые объявила о захвате ею в плен боевиков из Афганистана, Египта, Марокко, Туниса, Ливии и Судана. Задолго до этого в Алжире говорили о наличии среди исламо-экстремистов «неалжирцев» и «неарабов», а также – о поддержке их со стороны США. Впрочем, поступали также, особенно в 1994-1996 гг., сведения о том, что ВИГ объявила джихад своим основным конкурентам, в том числе ИАС, и что в самой ВИГ кипит ожесточенная междоусобная борьба.