Неслучайно в Париже вновь всплыла на поверхность надежда реакционеров всех мастей о возможности «благословенной войны» между СССР и Германией. «В этой связи, - писал Суриц, особенно популярна версия о «Дрангнах Остен», версия о предоставлении Германии свободы действий и свободы рук на Востоке. В конечном счете при этом, естественно, имеется в виду предоставление свободы действий против СССР. В том, что теперешние властители Франции вкупе с их английскими коллегами не прочь были бы разрешить все спорные и «проклятые» вопросы за счет СССР, конечно, нет и ничего принципиально нового».

Желание французских политиков увидеть пожар войны на востоке Европы отчетливо просматривается в документах, рожденных в различных инстанциях Франции. 15 декабря французский посол в Берлине Р.Кулондр направил в Париж письмо об основных направлениях германской политики. «Установление добрых отношений с Францией, - писал посол, - отвечает в настоящее время общему желанию в Германии . Что касается «партии» (имеется в виду фашистская партия - И.Ч.), то ясно, что они хотели бы использовать соглашение с Францией прежде всего для того, чтобы прикрыться на Западе в предвидении акций в других направлениях. Стремление к экспансии третьего рейха на восток мне кажется действительно очевидным, как и его отказ, во всяком случае в настоящее время, от каких-либо завоеваний на западе; одно вытекает из другого». Информацию посла подтверждал и французский военный атташе в Германии полковник А. Диделе. В донесении, направленном в Париж 10 января 1939 г., указывалось, что при анализе политических и стратегических планов германского руководства «следует рассматривать как наиболее вероятную гипотезу: экспансия на Восток . и прикрытие на Западе». Такая информация встречалась в правительственных кругах Франции с явным удовлетворением и, безусловно, оказывала влияние на предложения различных инстанций по выработке внешнеполитического курса.

22 января начальник генерального штаба военного морского флота адмирал Ф. Дарлан разработал соображения о стратегии Франции. «Мы должны прежде всего сохранить нашу империю, все остальное имеет второстепенное значение . Если Германия не будет поддерживать требования Италии, мы должны позволить ей свободно действовать в восточном направлении». Увязнув на Востоке, полагал адмирал, Германия на длительное время откажется от действий на Западе.

По свидетельству Ж. Даридана, занимавшего до войны ответственный дипломатический пост, в комиссии сената по иностранным делам 27 января 1939 г. один из членов внес предложение о ликвидации обязательств Франции по отношению к странам Восточной Европы с тем, чтобы «способствовать установлению в этой части Европы нового соотношения сил, которое могло бы быть началом германо-советского конфликта». Далее уже сам Даридан замечает, что «эти предложения, реалистические при холодном расчете, принимались во внимание многими».

Москва располагала сведениями о тайных замыслах французского правительства Я.З.Суриц в начале февраля 1939 г. информировал НКИД о своих контактах с видными политическими деятелями Франции. Так, в доверительной беседе министр колоний Ж. Мандель сообщил, что Ж.Бонне готовит свой официальный визит в Берлин, целью которого является попытка «убедить Гитлера, что Франция не собирается ему в чем-нибудь мешать на Востоке». Имея такую информацию советское руководство понимало, что Франция и Англия охотно поднимут шлагбаум для германской агрессии против СССР.

Однако несмотря на похолодание в советско-французских отношениях, Москва могла заметить, что французская дипломатия стала проявлять интерес к контактам с Советским Союзом. Правда, дело не доходило до прямых и конкретных предложений по восстановлению порушенных Мюнхеном связей. Но зондаж, который предпринимали французские дипломаты в этом отношении, их благожелательные суждения о возможности и желательности франко-советского сотрудничества говорили о том, что на Кэ д'Орсе существует серьезные опасения усиления позиций Германии в европейских делах и имеются сторонники нормализации отношений с СССР. Интересная беседа состоялась 21 декабря 1938 г. Я.З.Сурица с французским министром экономики Р. Патенотром. Француз заявил, что он и его друзья - «сторонники тесного сотрудничества с СССР», обеспокоены за судьбу советско-французских отношений. В своей информации в НКИД полпред отмечает, чтоб Патенотр зондировал позицию Москвы в отношении советско-французского пакта. По мнению французского министра, расторжение договора «было бы равносильно катастрофе для Франции». Ответ Сурица был ясен и категоричен. СССР всегда расценивал советско-французский пакт о взаимопомощи как один из элементов коллективной безопасности. Сложившаяся ситуация не дает полного представления о позиции Франции в настоящее время, «неясно, что скрывается за франко-германской декларацией». Я. З.Суриц выразил удивление, что французское правительство, члены которого выдают себя за сторонников франко-советской дружбы, допускает ежедневные нападки на СССР. Полпред подчеркнул, что его страна «никому насильно своей дружбы не навязывает» и дал понять, что улучшение советско-французских отношений зависит от реальных шагов Парижа.

Ж. Бонне приходилось лавировать, чтобы не потерять поддержку в различных политических кругах Франции. Более того, глава французского внешнеполитического ведомства делал заявления, которые должны были свидетельствовать о его лояльном отношении к СССР. 26 января Ж.Бонне выступил в палате депутатов с обзорным докладом о внешней политике Франции. Коснувшись кратко отношений с СССР, министр напомнил, что между двумя странами существует договор о взаимопомощи. «Необходимо покончить с легендой, - заявил Бонне, - что наша политика якобы уничтожила обязательства, которые мы взяли на себя на востоке Европы на основе договоров с СССР и Польшей. Эти обязательства по-прежнему существуют, и они должны по-прежнему выполняться, как это предполагалось при их подготовке». На следующий день после выступления Ж.Бонне в парламенте временный поверенный в делах Франции Ж. Пайяр в беседе с В.П.Потемкиным зондировал позицию Советского Союза. Он спросил, остается ли СССР верным своим обязательствам, вытекающим из франко-советского пакта. Ответ замнаркома был утвердительным: « .Сам Бонне заявил в своем последнем выступлении в палате, что Франция по-прежнему считает себя связанной договорным и отношениями с Польшей и СССР. При таких условиях, естественно, французский пакт сохраняет в наших глазах свою силу». Выступление французского министра в парламенте, демарш Ж. Пайяра позволили М.М. Литвинову в телеграмме в советское полпредство в Лондоне констатировать, что западные державы начинают понимать иллюзорность надежд на восточное направление гитлеровской агрессии. «Это побудило Бонне заявить о действенности франко-советского пакта», - отметил нарком.

В начале февраля в Москву прибыл новый посол Франции Э. Наджиар. 9 февраля он нанес визит заместителю наркома иностранных дел В.П. Потемкину. Во время беседы посол сообщил, что перед своим отъездом из Парижа он имел встречу с президентом Франции, премьер-министром, председателем палаты депутатов и рядом других политических деятелей. Все они, по словам Наджиара, высказались за франко-советское сотрудничество. Правда, французский дипломат не отрицал, что в политических кругах Парижа «существовало и до сих пор держится отрицательное отношение к сотрудничеству Франции с СССР». После этих слов посол поспешил сделать оговорку: «Было бы весьма прискорбно, если бы в Москве переоценили значение этого факта и преждевременно сделали бы из него свое заключение». Наджиар подчеркнул, что сам он является искренним сторонником развития и укрепления франко-советских отношений. В ответ на заверения посла В.П.Потемкин сказал, что «если он ставит задачей поддерживать и развивать сотрудничество Франции с СССР, он может рассчитывать встретить в Москве полное содействие». Но в то же время заместитель наркома иностранных дел заметил, что реальная политика Парижа не способствует улучшению советско-французских отношений. «Судя по французской прессе, а также по выступлениям некоторых политических деятелей Франции, безразличное отношение французского правительства к прежним союзникам и друзьям в Центральной и Восточной Европе отнюдь не случайно. Союзный договор с Польшей, сотрудничество с Малой Антантой, франко-советский пакт признаются уже как будто пройденным этапом внешней политики Франции, едва ли не достоянием истории». Французский посол почувствовал, что его заверения о необходимости франко-советского сотрудничества не отвергались, но были приняты весьма прохладно.