Вместе с тем опасности, подстерегающие при проведении либерализации и демократизации, могут использоваться правящим режимом для торможения реформ, сохранения авторитарной системы, ограничения активности оппозиционных сил. Элементы демократии и политической либерализации в 80–90-х годах часто являлись в Марокко продолжением патронажно-клиентельных отношений. Хасан II создавал благоприятные условия для тех оппозиционных партий и деятелей, которые проявляли готовность к компромиссу и сотрудничеству с монархическим режимом, и игнорировал и репрессировал их, когда наталкивался на противодействие оппозиции. В Марокко, как отмечает марокканский исследователь А. Маграуи, происходит «деполитизация сферы социальных отношений» (под деполитизацией он имеет в виду маргинализацию проблем легитимности или верховной власти) и приоритет отдается чисто техническим методам и средствам решения экономических проблем. Политические партии, которые могли бы инициировать и возглавить демократические реформы, разделяют мнение короля о том, что страна нуждается просто в хорошем управлении экономикой. В этих условиях авторитарная власть монарха весьма уязвима для исламистской критики. Мухаммад VI признает это. Еще 9 октября 1999 г. он призвал к реализации «новой концепции власти»64. В январе 2000 г. в речи в Касабланке король вновь говорил о концепции власти, основанной на честности, прозрачности и власти закона. В дальнейшем он не раз касался этой темы. Однако пока реальных шагов в этом направлении не сделано.

При всем авторитаризме монархического режима светские политические партии лояльны к нему, видят в нем гаранта политической стабильности, целостности страны (решения проблем Западной Сахары и испанских анклавов Сеуты и Мелильи). Харизма короля как духовного руководителя правоверных марокканцев и представителя шарифской династии в определенной мере сдерживает развитие радикального исламизма, победа которого обернулась бы катастрофой для светских партий, в том числе оппозиционных.

Обе стороны – монархия и оппозиция, по разным причинам и в неодинаковой степени заинтересованы в демократизации и политической либерализации. С одной стороны, король шел на это ради укрепления сотрудничества с ЕЭС, улучшения инвестиционного климата, смягчения критики со стороны европейской общественности, национальных и международных правозащитных организаций. Были освобождены тысячи политических заключенных. Летом 2004 г. был опубликован проект закона о запрещении использования правоохранительными органами пыток. С другой, он был вынужден в определенной степени удовлетворять требования оппозиции ввиду расширения ее социальной базы и необходимости заручиться ее поддержкой для сдерживания исламизма и предотвращения массовых волнений в случае ухудшения социально-экономической ситуации в стране. С учетом критики оппозиции была пересмотрена нарезка избирательных округов, уточнялись и проверялись избирательные списки. По констатации справочника «МиддлИст энд Норт Африка», с 1993 г. повышался уровень честности и транспарентности парламентских выборов в Марокко. Выборы же 2002 г., в подготовке которых участвовала правящая (бывшая оппозиционная) ССНС, были наиболее свободными и демократичными за всю историю страны.

С точки зрения оппозиции, постепенное продвижение по пути реформ в конечном счете приведет к серьезным переменам в политической сфере, «количество перейдет в качество». Один из членов «Истикляль» заявил по этому поводу: «Мы знаем, что из двадцати-тридцати предложений король принимает лишь половину, но постепенно мы продвигаемся к конституции, которая будет приемлемой для всех»66. Даже когда вмешательство правящего режима в электоральный процесс предопределяло поражение оппозиции, все равно ее участие в выборном процессе имело позитивное значение. Постоянное разоблачение махинаций властей на выборах и фальсификации ими итогов выборов разрушает псевдодемократический имидж правящего режима, усиливает давление на него марокканской и международной общественности, вынуждает власти в конечном счете идти на некоторые уступки. Оппозиционная пресса подчеркивала, что регулярное проведение выборов все же лучше, чем их отсутствие.

Согласно исследованию, проведенному английским журналом «Экономист», Марокко возглавило в 2004 г. список самых демократичных арабских стран, в том числе, естественно, стран Магриба. При классификации учитывались шесть критериев: политическая свобода, роль законодательства, религиозная свобода, свобода прессы, экономическая открытость и права женщин. По каждому из этих пунктов начислялось до 10 баллов. У Марокко оказался лучший результат – 35 баллов из 60 возможных. На девятом месте среди арабских стран – Тунис, на шестнадцатом – Алжир.

политический марокко конституция демократизация

Литература

1. Новейшая история арабских стран Африки 1917–1987. М., 1990, с. 391.

2. Ланда Р.Г. Марокко: 30 лет независимости. М., 1985, с. 50.

3. Ближний Восток и современность. Сборник статей. Выпуск 22. М., 2004, с. 145.

4. The Middle East and North Africa 2000. L., 1999, с. 873.

5. JeuneAfrique. P., 14–20 septembre 1995, № 1810, с. 52.

6. Parejo Fernandez A. Las elitespoliticasmarroquíes: los parlamentarios (1977–1993). Madrid, 1999, с. 328.

7. Confluences-Méditerranée. P., automne 1999, № 31, с. 17.

8. Пульс планеты. М., 12.11.2004, с. «СВ»-13.

9. The Middle East and North Africa 2003. L., 2002, с. 832.

10. Ближний Восток и современность. Сборник статей. Выпуск 22. М., 2004, с. 149.

11. Munson H. Religion and Power in Morocco. New Haven, L., 1993, с. 175.

12. Bendourou O. Le pouvoirexécutive au Marocdepuisl’indépendence. P., 1986, с. 221.

13. Максименко В.И. Политические партии в переходном обществе. Марокко, Алжир, Тунис: 20–80-е годы ХХ в. М., 1985, с. 65.

14. Ланда Р.Г. Марокко: 30 лет независимости. М., 1985, с. 51.

15. JeuneAfrique/l’Intelligent. P., 4–10 juillet 2004, № 2269, с. 34.

16. Сергеев М.С. Берберы Северной Африки: прошлое и настоящее. М., 2003, с. 33.