В своей трактовке эффективного спроса Дж. Кейнс отошел от методологического индивидуализма, отвергая односторонний взгляд на экономику и рассматривая её как органическое единство. Такой подход, как мне представляется, имеет принципиальное значение для решения сложных проблем инвестиционной сферы в российской экономике. За более чем семилетний период проведенных реформ были времена, когда резко снижалась инфляция, процентные ставки, доходность на фондовом рынке, но притока инвестиций в реальный сектор экономики не было, не наблюдалось оживления инвестиционного процесса. На мой взгляд, основной причиной такого положения является снижение уровня зарплатоемкости и потребления населения.

Когда речь идет об инвестиционном процессе, то чаще всего обращается внимание на инвестиции, их источники, но не учитывать их связь с конечными результатами этого процесса - с потреблением, его динамикой, социальным развитием общества. Эта односторонность подхода нашла свое отчетливое подтверждение в выборе весьма жесткого способа экономических и общественных преобразований в России, сведенного к голой экономизации и капитализации.

К сожалению, рыночные преобразования в России с самого начала их осуществления были ориентированы на достижение целей экономического роста за счет факторов снижения жизненного уровня и социального развития общества.

Социально-трудовая сфера отношений оказалась наименее реформированной частью российской экономики. В результате приватизации государственных предприятий федеральная и региональная власть потеряла инструменты управления и контроля за экономико-социальной ситуацией на приватизированных предприятиях.

В связи с резким ослаблением социальной составляющей экономических реформ произошло резкое снижение личных доходов большой части населения, сокращение их покупательского спроса. В 1986 г. по данным ЦСУ СССР, денежные фонды рабочих и служащих страны составляли 38% ВНП. С учетом выплат и льгот из общественных фондов потребления общий объем доходов населения достигал более 54% ВНП.

После 1991г. структура доходов подверглась усиленной деформации. Прежде всего произошло падение доходов лиц наемного труда с 49% в 1990 г. до 18 - 20% ВНП в 1998 г. В результате этого уменьшился в 2 с лишним раза внутренний спрос и соответственно внутренний рынок. В свою очередь это обернулось двукратным сокращением производства и десятикратным сокращением капиталовложений. Для сравнения отметим, что оплата труда, которая формирует платежеспособный спрос массового потребления, в США доведена до 60% ВВП и в ближайшие пять лет предполагается её увеличить до 70%.

Сегодня можно однозначно отметить прямую связь между потребительскими расходами населения США и огромными успехами экономики страны. Потребительские расходы растут самыми быстрыми темпами за последние 11 лет. В среднем они возрастали на 7% в год. На покупку товаров и услуг американцы быстро тратят свои сбережения. Банковские активы сокращаются на 30,9 млрд дол. в год. Потребительский бум стимулируется ростом доходов, которые увеличиваются теми же темпами, что и расходы. Зарплата только в частном секторе возрастает почти на 9 млрд дол. в год. И все это происходит при очень низкой безработице и почти отсутствующей инфляции. Причем стабильный рост американского ВВП продолжается уже который год[9].

Совсем иное положение в российской экономике. В течение всего периода рыночной трансформации потребительские расходы сокращаются, что не стимулирует инвестиционный процесс и экономический рост. Сохранялась тенденция к уменьшению номинальной начисленной среднемесячной зарплаты. В ходе различных преобразований российской экономики рыночный механизм потерял два основных кейнсианских двигателя эффективного спроса - потребительский спрос и инвестиционный спрос. Заставить работать эти двигатели можно только повысив оплату труда и на этой основе потребительские расходы. Нынешний низкий уровень доходов основной массы населения является главным сдерживающим фактором инвестиций и тем более оживления инвестиционного процесса.

Опережающие темпы сокращения инвестиций по сравнению с потребительскими расходами населения обусловливают специфику перехода от централизованно управляемой экономики к рыночной. В рамках планового хозяйства существовало ресурсное ограничение. С переходом к рынку оно было дополнено спросовым ограничением.

С либерализацией цен происходит резкое изменение ценовых пропорций. На первых этапах перехода к рынку рост цен не сопровождается увеличением выпуска продукции ввиду сохранения жестких ресурсных ограничений. Причем в тех отраслях, в которых спрос и предложение товаров были накануне рыночных преобразований разбалансированы в большей степени, неравномерность изменения ценовых пропорций была сильнее, и спад производства и инвестиционного процесса оказался более глубоким.

Спад производства, угасание инвестиционного процесса во многом связаны с адаптацией предприятий к резким колебаниям цен. Сталкиваясь с жестким спросовым ограничением, предприятия при низких ценах сокращают выпуск продукции. Но и при высоких ценах они не всегда способны увеличить выпуск продукции, так как ресурсные ограничения жестче спросовых. Иначе говоря, переход от ресурсных ограничений к спросовым ограничениям затянулся надолго. Преодоление этого недостатка требует перераспределения ресурсов из отраслей с низкими ценами в отрасли с высокими ценами.

Не отрицая значимость взаимосвязи цен и спроса, все же следует ещё раз подчеркнуть необходимость реформы доходов населения, без которой вряд ли можно решить проблему активизации инвестиционного процесса.

В социально-экономической ситуации, в которой оказалась наша страна, реформирование доходов населения - это не второстепенная, а кардинальная проблема. Формирование социально ориентированной рыночной экономики, цивилизованного рынка предполагает реализацию общемировых тенденций, которые достаточно отчетливо проявились в странах с развитой рыночной экономикой.

С учетом этих тенденций необходимо существенно повысить уровень заработной платы, тем более что для этого имеются достаточные экономические основания. В России на 1 дол. заработной платы среднестатистический работник производит примерно в 3 раза больше конечной продукции, чем аналогичный работник в США. Об этом можно судить по данным таблицы.

Сравнительная оценка производительности и зарплатоотдачи по ВВП (по параметру покупательной способности национальной валюты за 1994 г.)[10]