1.2 Предпринимательская культура: истоки, сущность, классификация

Переход к инновационному росту неизбежно влечет за собой повышение удельного веса, значения и места сугубо предпринимательских мотиваций и типов поведения и личностей. Ведь предпринимательская культура – плоть от плоти разновидность культуры инновационной. Специфику ей придает лишь сфера, объект и основные орудия творчества; соответственно – организация новых предприятий и развитие уже существующих; принятие решений; особый класс умений и личных качеств.

Кроме того, повсеместная практика инноваций, их многообразие и нуждаемость в «антрепренере» означают наличие мощной общественной потребности (спроса) в достаточно массовом корпусе предпринимателей, не только в мире бизнеса (большого и малого), но и в сферах политики, искусства, благотворительности. Предпринимательская функция как бы пронизывает все сферы общества, рассеивается среди множества лиц, становится пластичнее (по времени занятия собственно предпринимательством, по полноте распространения правомочий и т.д.).

Заслуживает особого внимания, однако, вопрос об исторической судьбе предпринимательской культуры, ее типах.

Наиболее популярной и у нас в стране, и в западном мире является «протестантская» версия происхождения «предпринимательского духа», принадлежащая Максу Веберу.[1:74]. Выводы его исследований по проблеме зарождения этого особого вида хозяйственного менталитета можно свести к следующим тезисам.

Во-первых, истоком становления индустриального капитализма как фазы эволюции европейского общества послужило появление иначе ориентированных, чем это было принято в средневековье, и живущих сейчас людей, заложивших новую, протестантскую, аскетическую духовную традицию.

Во-вторых, предпринимателю, взращенному этой традицией, «чужда показная роскошь и расточительство упоение властью. Его образу жизни свойственна аскетическая направленность. Предпринимателю такого типа богатство «ничего не дает», разве что ощущение хорошо «исполненного долга в рамках своего признания»». Тем самым европейский капитализм противопоставляется многочисленным иным «капитализмам» - авантюристическому, ростовщическому, опирающимися на «абсолютную беззастенчивость и своекорыстие в деле добывания денег».[1:74].

В-третьих, если в начале мировоззрение, поощряющее служение делу вообще и делу честного и творческого добывания денег в частности, санкционировалось религиозно (путь к спасению), то с утверждением его господства религиозные санкции потеряли свой смысл, поскольку сам хозяйственный капиталистический строй, «в котором каждый отдельный человек ввергнут с момента своего рождения… воспитывает и создает необходимых ему хозяйственных субъектов – предпринимателей и рабочих – по средствам экономического отбора».

В-четвертых, помимо идеи христианской аскезы, в утверждении «предпринимательского духа» (как стремление к постоянной, т.е. реинвестируемой, прибыли, добываемой через рациональное основание и ведение предприятия) свою роль сыграл комплекс институциональных сдвигов. Это в первую очередь – образование значительной массы юридически свободных лиц; утверждение рационалистической парадигмы мышления, ориентирующей на непрерывный прогресс знаний и инструментария производства; развитие иерархически организованных и постоянно действующих предприятий (деперсонализация экономической деятельности (прогрессирующее отделение рабочего места от дома)); развитие законодательства; урбанизация.

Таким образом, по мысли М. Вебера, современный «дух предпринимательства», давший энергию исключительному и опережающему иные культуры расцвету европейского капитализма, порожден протестантского типа культурой на фоне специфического стечения институциональных событий.

«Протестантская версия» предпринимательства сыграла большую роль в эволюции социально-экономической теории. Но с учетом современных представлений, обогащенных сравнительным изучением хозяйственной истории различных регионов, потребность в более широком видении проблемы очевидна. Основные узы уязвимости «протестантского подхода» к проблеме генезиса предпринимательства в следующем.

1. Взаимосвязь капитализма и предпринимательства. В науке и общественном мнении существует традиция отождествления «капиталиста» и «предпринимателя». Вебер, между прочим, обратив внимание на иные виды «капитализмов», нежели рациональный (ростовщический, империалистический и др.), сделал попытку уточнения этих понятий в том смысле, что возможны различные мотивационные пружины «в деле добывания денег», но собственно «идеальный тип предпринимателя» появляется в эпоху реформации и промышленной революции.

Уже отмечалось, что воззрение на сущность предпринимательства изменилась со времени и Смита, и Маркса, и Вебера. Понимание предпринимательства как творческого типа организаторского поведения дает и иные оценки его «жизненного цикла». Главное состоит в том, что историческая судьба предпринимательства, равно как рынка и конкуренции, по временному интервалу превосходит эпоху индустриального капитализма. По сути, предпринимательская функция «впечатана» в механизмы протекания истории. Эпохи античности, возрождения или НТР порождали свои уникальные образцы предприимчивости, как ее масштабы и объекты, так и этику.

Возникновение предпринимательства капиталистического типа было органически связано с экспроприацией крестьянства, давшей массовое предложение свободной рабочей силы, с беспощадной «ломкой старины» – традиционного жизненного уклада широких масс общества. Протекал этот социальный переворот в обстановке глубочайшего людского ожесточения и религиозно-нравственного противостояния. Порожденный этой эпохой тип капиталистического предпринимателя, добившегося своего успеха ценой обнищания масс и подрыва традиционных институтов социальной интеграции, вполне закономерно дал мощнейший импульс антикапиталистическому движению. Логика развития того и другого, их противостояния сделала прицелом атаки вообще фигуру предпринимателя.

2. Духовный источник предпринимательства. Трактовка Вебером аскетического, протестантского мироощущения как духовной предпосылки формирования предпринимательства имеет и свои основания, и свои ограничения. Основания связанны с тем, что, действительно, в достаточно локализованном пространстве исторически возник специфический сплав духовных и поведенческих качеств, названный Вебером «духом предпринимательства» (капитализма). Он был связан с аскетическими мотивациями и дал сравнительно более сильный, чем в иных регионах, импульс к занятию рациональной предпринимательской деятельностью.

Однако более пристальный взгляд на историю не подтверждает идею о монополии протестантизма, как и вообще аскетизма, на формирование этики предпринимательства. По сути, в большинстве культур существуют собственные механизмы формирования предпринимательской мотивации. Более того, наличие подобных мотиваций – непременная предпосылка экономического развития этносов. «Экономические чудеса», продемонстрированные странами с преимущественно конфуцианским, буддийским или мусульманским миросозерцанием и немыслимые вне мощного развертывания предпринимательской инициативы в специфических национальных формах, доказывают, что христианская аскеза – не единственный духовный источник предпринимательской культуры. Кроме того, и католицизм отнюдь не противостоит предприимчивости. Эволюция социально-экономического учения и практики церкви свидетельствует о ее склонности к поощрению предпринимательства, однако, с определенными целями. Например, духовной основой известной сетки кооперативов в Испании «Мондрагона» является католичество.