К идиальным источникам права также относятся и принципы права, которые представляют собой основные исходные положения не только этого явления, но и в некоторой степени человеческого мировозрения вообще. Функциональная роль общих прин­ципов права видится в том, что они представляют собой исходные начала правовой системы (принципы спра­ведливости, доброй совести, гуманиз­ма и т. п.), которые вполедствие раскрываются в текущем законодательстве, которое, несомненно, должно им соответствовать, и на которые юристы ссыла­ются при обнуружение и устронение пробела в праве. Большинство этих принципов вытикает из теории естественого права об неотчуждаемости прав и свобод человека, базируещихся имено на этих принципах.

Они закреплены в правовых актах: некоторые довольно про­странно (например, принцип свобо­ды договора), другие коротко (прин­цип презумпции невиновности). Большая же их часть в законода­тельстве только названа (гуманизм, автономия). Их особенность состоит в том, что они непосредственно не оказывают воздействия на поведе­ние субъектов права (ни регулятив­ного, ни охранительного). Как прави­ло, они выполняют роль основы, ус­ловия для осуществления воздей­ствия со стороны норм — правил поведения.

Некоторые принципы не имеют законодательного закрепления, и базируются только на естественом праве, имеющем, иногда, гораздо больший авторетет, чем писанное право. Их наличие подтверждается наукой и настоящей действительностью, внешняя оболочка не получила чёткого оформления.

К числу таких принципов права отно­сятся справедливость, разумность, нравственность, соответствие доб­рым нравам. Особенность этих мо­рально-этических оснований права в том, что имеется достаточный опыт их использования в непосредствен­ном регулировании общественных отношений, в силу чего их иногда относят к самостоятельным источникам права. В современном российском граждан­ском праве принципы добросовест­ности, разумности и справедливос­ти используются для определения пределов допустимого осуществле­ния субъектами принадлежащих им гражданских прав, а также воспол­нения пробелов в законодательстве.

Разум представляет собой «ум­ственные способности, умствен­ный опыт человеческой личности, предполагающий самосознание, «свободную волю», мыслительные и подсознательные процессы». Принцип разумности в праве оз­начает соответствие поведения индивида социальному опыту, осознанность, мотивированность его деяний.

Разумность как критерий носит универсальный характер. Иногда, разумность презюмируется. Эта презумпция нередко становится источником противостояния законности и целе­сообразности.

Принципом права провозглаша­ется добросовестность участников правоотношений, представляющая собой честное выполнение своих обязательств. В юридической мате­рии данное понятие означает каче­ственное действие, соответствую­щее сложившимся представлениям о полезной, открытой деятельности.

Термин «справедливость» много­аспектен, имеет смысловые оттенки в философии, социологии, юриспру­денции. Справедливость представ­ляет собой нравственный ориентир во взаимоотношениях людей и не­редко толкуется в контексте поня­тий «честность», «беспристраст­ность», «правда», «истина». В праве о справедливости говорят как об универсальном принципе, в кото­ром объединены морально-этиче­ские ценности, которые общество желает видеть мерой, эталоном по­ведения.

Выделяют три функции спра­ведливости: помощь праву, дос­тавляемая индивидуализацией дела, затем пополнение имеющих­ся в праве пропусков и, наконец, исправление слишком суровых по­следствий юридических норм[41].

К сожалению, термин «добрые нравы» не исполь­зуется современным российским законодательством в силу его абстракции и субтективизма, но имеет иностранные аналоги.

Отечественная юридическая наука, в первую очередь теория права и цивилистика, уделяют определен­ное внимание справедливости, ра­зумности, добросовестности. Их оценка колеблется от традиционной,

в соответствии с которой перечис­ленные явления представляют собой принципы права. Новизной же отлича­ется подход, согласно которому роль перечисленных явлений возрастает до непосредственно регулирующей.

Таким образом, неписаные прин­ципы, имеющие обычное или даже научное происхождение, выполняют роль источника права перманентно. Как правило, на их пути к норматив­ной силе имеется промежуточная стадия — отработка и закрепление в правоприменительной практике (например, в решениях судов). Дру­гой путь у нормативных принципов, которые приобретают прямое регу­лирующее воздействие на обще­ственные отношения путем анало­гии права.

Значение данных принципов в жизни общества переоценить не льзя. Не стоет забывать о незыблимых, возникших одновремено с появлением человечества, принципах, не нуждающихся в каком-либо закрепление, черте, отделяющей нас от животного мира, вечных столпах человечности.

К числу идеальных источ­ников права можно отнести право односторонних обещаний и программное право, которые упоми­наются в дореволюционной литера­туре и имеют место сегодня. Эта форма права освещается или назы­вается чрезвычайно редко.

Под правом односторонних обе­щаний можно понимать норматив­ные факты и обещания, которые в силу объективных и субъективных причин воспринимались как обяза­тельные, обещания потенциальных законотворцов.

Схоэжий первому источник — право про­грамм, сообщений о будущих дей­ствиях, программное право. Иног­да правовая психика возводит в нормативные факты и простые сообщения известных лиц об их будущих действиях или правилах будущей деятельности, приписывая авторам этих сообщений обязанность сооб­разно с этим поступать по отноше­нию к тем, для которых важно со­блюдение возвещанного, которые имели основание надеяться на со­блюдение. Примером данного источниа может посмлужить преторское программное право. Идентифицировать право­вую природу этих источников доста­точно сложно, тщетными оказались попытки приравнять их к судебной практике, законам или обычаям.

В сегодняшней общественной прак­тике встречаются некоторые явле­ния, которые сродни названным фор­мам. Например, предвыборные про­граммы, выступления, которые не­редко так и называются — програм­мные, публичные обещания при межгосударственном общении на высшем уровне[42]. Эти письменные и устные заявления не имеют никакого пра­вового механизма, однако, если даные устоновки в скором времени выполняются, могут называтся источниками права в идеальном смысле.

Отметим общею отличительную черту идиальных источников: у них нет какого-либо материальногго воплощения, но, однако же, они существуют в определённых формах, не имеющих сзначения для нашего исследования, для нас же наиболее важны их сущность и внутрений смысл.

Соответствие идиальных источников права го­сударственным формам права— самое желаемое состо­яние, так как подобная гармония со­держит залог эффективности пра­вовых норм. Некоторое расхожде­ние формы и идиального источника права допу­стимо. Резкое, а тем более полное расхождение этих явлений может привести к замене формы сначала «не-правом», не законным с точки зрения законодательства, но легетимируемым окружаещей действительностью, а затем новым правом, которое отразит соответствующий источник. В данных формах теория воплощается в практику, так перейдем же к способам этого воплощения.