Тезис о существовании экономических источников права как со­ставной части широко известной и в советский период общеприня­той концепции о соотношении базиса и надстройки (точнее, об оп­ределяющей роли базиса, неотъемлемой частью которого является бытие, или материальные условия жизни общества, по отношению к надстройке, составной частью которой является право со всеми его атрибутами и институтами, включая источники права), несомненно, имеет под собой весьма солидную основу и заслуживает, как впро­чем и раньше, весьма серьезного внимания. Правильность его мно­гократно была подтверждена не только с научной точки зрения, тео­ретически, но и самой повседневной жизнью, практически.

Однако справедливости ради следуй заметить, что, разрабаты­вая положение о роли и значении экономического фактора, об обу­словленности надстроечных явлений, включая право, базисными явлениями, классики марксизма-ленинизма и их идейные последо­ватели имели в виду следующие два обстоятельства и постоянно обращали на них внимание.

Первое из них связано с тем, что материальный базис, эконо­мика не прямо и однозначно, а лишь косвенно, только в конечном счете определяют надстроечные явления, в том числе право и поли­тику. Объективная обусловленность государственной и правовой надстройки экономическим базисом не является прямой и однозначной. Она опосредована рядом субъективных факторов, оказывающих влияние на те конкретные формы, в которых выражается эта объек­тивная обусловленность.

Второе обстоятельство характеризуется тем, что при выработке положения о приоритетной роли экономического базиса по отноше­нию к правовой и иной надстройке учитывались не только прямые связи и воздействия базиса на надстройку, но и обратные связи и воз­действия надстройки на базис. Примечательно в этом плане высказы­вание К. Маркса о том, что экономическое движение в общем и це­лом проложит себе путь, но оно будет испытывать на себе также и обратное действие политического движения, которое оно само соз­дало и которое обладает относительной самостоятельностью[5].

В-шестых, с материальной стороны, что же является источником права, откуда исходит право в материальном плане? На этот казалось бы простой вопрос до сих пор не может однозначно ответить ни один юрист. А дела ту в пресловутой связи с всё том же правопониманием. То есть, с одной стороны всем известно, что право есть плод деятельности государства, творение его рук, и с этим трудно поспорить. При таком видение проблемы материальными источниками права можно считать само государство в целом и государственные органы в частности. Это точка зрения ярых позитивистов. Но, с другой стороны, с точки зрения социологической школы права, где влияние государства на право вторично, или, даже, школы естественного права, где роль государства мыслится ничтожной, источникам права может считаться общество, или же (естественно-правовая школа) у права вообще нет источников в материальном смысле оно изначально, абсолютно и первично по отношению к государству. Но эти споры бы были вечны и подобны истории про курицу и яйцо, если бы не появилась ещё одна точка зрения, согласно которой общество можно считать материальным источником права, но не первичным, а вторичным, то есть опосредованно, через государство влияющим на право. Последняя версия представляется наиболее истинной.

Но материальный источник затрагивает не только проблемы правотворчества. Материальными источниками могут считаться конкретные представители правовой системы, например КоАП, УПК, ГПК в РФ, Русская правда в Древней Руси, Салическая- у франков. Пока они действуют- они источники права. Но с другой стороны, Русская правда послужила источником Псковской Судной Грамоты и, соответственно, права Псковской республики. В этом и схожих случаях Русскую правду и аналогичные ей исторические памятники можно принять за материальный источник права. Видом рецепции, и следовательно источником права, можно считать отношения между внутренним и международным правом.

В-седьмых, наряду с указанными весьма многозначными представлениями об источнике права последний рассматривается также в философ­ском (философский источник) плане.

При трактовке источника права с философской точки зрения в философском плане, основное внимание обращается прежде всего на то, какие по своему характеру (либеральные, консервативные и пр.) философские идеи легли в основу той или иной правовой сис­темы, того или иного источника права; на базе каких философских конструкций создается та или иная правовая система и соответст­венно система права.

И, наконец, в-восьмых, когда речь идет об источнике права, рассматриваемом в юридическом или формальном плане, то основное внимание исследовате­лей концентрируется на совокупности способов возведения в закон воли политических сил, стоящих у власти. Именно здесь выделяют такие разновидности источников права как правовой прецедент, правовой обычай, нормативный договор и нормативно-правовой акт[6]. Этот источник права можно назвать формой права, но не внутренней, то есть не совокупностью элементов, состовляющих содержание данного элемента, другими словам- системой, а внешней, то есть объективным комплексом юридических источников, формально закрепляющим правовые явления и позволяющим адресатам правовых установлений ознакомится с их реальным содержанием и пользоваться ими.

Потребность в анализе юридических источников права как самостоятельных категорий теории государства и права обусловлена необходимостью поиска идеала внешнего выражения права как социального явления. При этом юридические источники права характеризуют связь права с государством как способ выражения государственной воли и как способ, которым правилу поведения придаётся государственной властью общеобязательная сила.

Следует заметить, что формально-юридическое представле­ние об источниках права в отечественной и зарубежной юридиче­ской литературе является в настоящее время, пожалуй, наиболее распространенным и часто употребляемым. Очевидно, это можно объяснить своеобразной, издавна сложившейся в юридической нау­ке и практике традицией сведения реального (материального, духовного и иного) источника права к формальному. А кроме того (и это, вероятно, главное), сказываются широкая доступность фор­мального понимания источника права, его гораздо большая, по сравнению с другими видами и представлениями об источниках права, определенность и в силу этого огромная возможность его практического применения и его практическая значимость.

Однако "выдвижение" на первый план формально-юридичес­кого понимания источников права вовсе не означает принижения роли, а тем более забвения других представлений об источниках права и их значения.

В научной литературе, например, начиная еще с конца XIX - начала XX в. периодически рассматривался вопрос об источниках не только объективного, но и субъективного права. Последнее «с пода­чи» Б. Чичерина определялось как нравственная возможность, или иначе, как законная свобода что-то делать или требовать, а под объективным правом подразумевался самый закон, определяющий эту свободу. Такая традиция сохранилась в значительной степени до сих пор.