Современный гражданский оборот по общему правилу не рассматривает обязательство как строго личное обязательство.[13] Поэтому в период действия обязательства возможна замена участвующих в нем лиц – кредитора или должника, что не влечет прекращения или изменения существа обязательства, поскольку новому участнику переходят все права и обязанности прежнего. В результате замены стороны в обязательстве происходит правопреемство на стороне кредитора и должника. Когда мы говорим о перемене лиц в обязательстве, речь идет об обязательственном правоотношении. Последнее имеет свое содержание – субъективные права и обязанности сторон, которые устанавливают границы правомерного (дозволенного и (или) необходимого) поведения конкретного субъекта для конкретной ситуации. Регулируемое общественное отношение также имеет свое содержание – реальное поведение участников, их взаимодействие. Поэтому перемену лиц в обязательстве можно определить как замену субъекта взаимодействия, составляющего содержание конкретного отношения, а так же перенос границ правомерного поведения – установление этих границ для нового правообладателя, нового обязанного лица путем снятия их с прежнего правообладателя, прежнего обязанного лица.[14]

Многие ученые, занимающиеся исследованием данной темы, придерживаются одинаковой точки зрения в вопросе о том, что перемена лиц в обязательстве не равнозначна перемене лиц в договоре. Такой подход подчиняется законодательной логике, поскольку, во-первых, само название гл. 24 ГК РФ звучит: «Перемена лиц в обязательстве», а во-вторых, под обязательством в силу ст. 307 ГК РФ понимаются юридические отношения, при которых одно лицо (должник) обязано совершить в пользу другого лица (кредитора) определенное действие имущественного или иного характера либо воздержаться от определенного действия, а кредитор иметь право требовать от должника выполнения его обязанности. При этом обязательства возникают из договора, а так же вследствие причинения вреда и иных оснований. Следовательно, роль и функции обязательств значительно шире, нежели договора. Наличие обязательства связывается с принадлежностью одному лицу (кредитору) прав требования на совершение действий другого лица (должника). Кредитор, имея определенные права на действия должника, вправе также с помощью конкретных способов (мер) требовать исполнения этого действия. Таким образом, реализация имеющегося права напрямую зависит от выполнения должником конкретного обязательства. На практике на этот счет существует две противоположные точки зрения, по мнению некоторых практиков, при уступки права требования в обязательстве происходит замена кредитора в договоре, на котором основано это обязательство. Другие придерживаются позиции, которая сводится к перемене лиц в обязательстве. В этой связи сторонники первой точки зрения считают, что наличие специальной правосубъектности, имеющейся у первого кредитора, необходимо так же и для нового кредитора, которому передано право требования. Противоположная точка зрения сводиться к тому, что специальная правосубъектность не требуется.

Сторонники первой точки зрения видимо исходят из того, что договор служит основанием возникновения обязательственного правоотношения с момента его подписания, то есть заключения договора как сделки. Спорить с этим не представляется возможным. Однако, нас интересует другой вопрос: возможна ли замена лица в таком обязательстве, особенно когда речь идет о двустороннеобязывающем обязательстве? Ответ однозначный – нет.

Так, например, по договору купли-продажи, случай перемены лиц по обязательству передать товар представляется ничтожным по своей правовой природе, так как каждая из сторон выступает и в качестве должника и в качестве кредитора. То есть, при перемене должника происходит и перемена кредитора, что является и одновременным переводом долга, а по своей сути – исполнением обязательства по передачи товара третьему лицую. Такое соглашение (договор) является не переменой лиц в обязательстве, а существенным изменением условий договора, и, в связи с необходимостью получения согласия кредитора на перевод долга, заключенном обеими сторонами. Таким образом, неслучайно законодатель обозначил данный институт как «Перемена лиц в обязательстве», так как смысл данной конструкции заключается в том, что, перемена лиц в обязательстве возможна только в случае если обязательство носит односторонний характер прав и обязанностей сторон – состояние, когда одна сторона является кредитором по отношению к другой стороне – должнику. В односторонне обязывающих договорах (например, договор займа) когда стороны с момента заключения договора «известны» и «конкретны» как кредитор и должник, действительно при перемене лиц обязательстве происходит одновременная замена стороны в договоре. В отношениях сложного, двустороннего характера, перемена лиц в обязательстве возможна только после, вернемся к примеру с договором купли-продажи, передачи товара, то есть после того как продавец приобрел качество «кредитор», у которого появляется право требования оплаты вещи к «должнику» - покупателю, только после этого он может уступить свое право требования другому лицу по правилам главы 24 ГК РФ.

Рассмотрим примеры судебно-арбитражной практики.

В арбитражном суде г. Москвы рассматривалось дело, истцом по которому значилось ЗАО "Вешняки", а ответчиком - АК СБ РФ, в лице Московского банка АК СБ РФ. Истец просил арбитражный суд признать недействительным договор об уступке права требования долга с АКБ «Нефтегазстройбанк» по кредитному договору. Указанный договор уступки требования был заключен между ЗАО «Вешняки» и МБ АК СБ РФ. Предметом договора явилось право требования, принадлежащее Сберегательному банку РФ на основании кредитного договора, которое передавалось ЗАО «Вешняки» в полном объеме, в том числе в сумме задолженности, равной 1 500 000 долл. США, процентов за пользование кредитом в сумме 29 708 долл. и неустоек в сумме 178,25 долл.

Таким образом, по договору уступки требования (цессии) было передано право требования исполнения всех обязательств, вытекающих из кредитного договора, на общую сумму 1 529 886,58 долл. США. Обосновывая свои исковые требования, истец, указал, во-первых, на то, что произошла замена стороны в кредитном договоре, а не замена кредитора в обязательстве. Во-вторых – полагал, что новому кредитору ЗАО «Вешняки», для того, чтобы являться стороной в кредитном договоре и иметь право требования преданной задолженности необходимо иметь лицензию ЦБ РФ на осуществление банковской деятельности.

Ответчик, возражая против предъявленных требований, попытался перевести данную проблему в плоскость отношений, связанных не с цессией, а с погашением задолженности третьим лицом.

Решением арбитражного суда г. Москвы в удовлетворении исковых требований о признании недействительным договора цессии отказано. При этом суд, исходя из смысла ч. 2 ст. 308, п. 1 ст. 382 ГК РФ, сделал вывод о том, что путем уступки права требования осуществляется перемена лиц в обязательстве, а не сторон по договору кредита. В связи, с чем для осуществления и реализации права требования исполнения встречного денежного обязательства (долга), вытекающего из кредитного договора, не требуется наличия у лица, к которому переходят права по уступке прав требования, специальной правосубъектности.