Президент обещал не чинить препятствий кол­лективным мерам, на­правленным против стра­ны, кото­рую США и другие государства рас­смат­ривают как агрессора, однако его страна не будет участво­вать в каких-либо коллективных санкциях против страны-аг­рессора.

Платонические призывы к миру и указания на заинтересованность США видеть Францию доста­точно сильной перед лицом опасности со стороны Германии не могли обмануть Гитлера. Они не заста­вили его отка­заться от ревизии Вер­сальского мир­ного договора. 14 октября 1933 го­да германское правительство заявило о выходе из Лиги наций обретя свободу рук в отношении во­енных статей Версальского договора, что приве­ло к расшатыванию стабильности в Европе.

На кануне второй мировой войны США ши­ро­ко использовали прак­тику предоставления "советов", пуб­личного одобрения внешнеполити­че­ских актов других государств или, наоборот, пози­цию умалчива­ния и т. п. для оказания посто­янного давления на политику других прави­тельств в же­лаемом для Америки направлении. В тоже время подобный способ воздей­ствия на дру­гие го­судар­ства абсолютно не связывал и ни к чему не обязы­вал самих США, ко­торые оставляли за собой пол­ную свободу действий в лю­бой об­становке. Могу­щественные силы - крупные моно­полистические объ­единения, свя­занные тесными узами с герман­ской военной промыш­ленно­стью, усиливали давле­ние, добиваясь от Рузвельта пойти по пути упроче­ния дипломатических связей с гитлеров­ской Герма­нией. Однако, сближение с нацист­ским режимом, уже показавшем свои па­лаческие на­клонности, было невозможно в усло­виях общего демо­кратиче­ского подъема в стране и на­растания ан­тифа­шист­ских настроений в стране.

Американские фирмы продавали большие пар­тии вооружения нацист­ской Германии, в том числе и воен­ные самолеты. Первого марта 1935 года прави­тельство Германии заявило, что оно считает себя свободным от обя­зательств Версаль­ского договора, запрещавших ему создание воен­ной авиации. 16 марта в Германии опуб­ликован декрет о всеобщей воинской повинности. А это было нарушением сепаратного мирного договора США с Германией, предусматривающего разору­жение Герма­нии. Трез­вые поли­тики в окружении Рузвельта указы­вали, что невозможно в совре­менном не­делимом и взаимозави­симом мире от­сидеться за океаном и даже обога­титься за счет военных катастроф в Европе.

7 марта 1936 года германские войска всту­пи­ли в Рейнскую область, де­милитаризованную по Вер­саль­скому договору.

Мятеж генерала Франко против законного пра­вительства республи­канской Испании обна­жил суть изоляционизма. Народу Испании было от­казано в по­мощи, интервенты получили пол­ную свободу рук.

Видный политик, близкий Рузвельту чело­век - Додд высказался так: "Любой кто находился в Европе более или менее продолжительное время, признает факт огромного экономического и поли­тического влияния США. Если мы поло­жим наше могущество на чашу ве­сов, то некото­рые здесь в Европе, рассмат­ривающиеся войну в качестве средства завоевания новых террито­рий, будут более осторожными и, может быть, даже станут сторон­никами мира. Даже сейчас присое­динение США к демократическим госу­дарствам Европы могло бы положить конец крово­проли­тию в Испании. Совме­стная мощ США, Англии и Франции, особенно если принять во вни­мание их огромные военно-воздуш­ные силы, могла бы пре­дот­вратить ин­тервенцию и установ­ление дикта­торского режима". Рузвельт выдвинул бес­плод­ную идею созыва "международной конференции мира". Но Италия и Германия, твердо следую­щие за­хватническим кур­сом и использующие ме­тод запугива­ния соседей, не хотели такой конфе­ренции и не стали бы считаться с ее решениями. Внешнеполитический курс Руз­вельта в это время имел главным своим содер­жанием веро­ломную и самоубийственную поли­тику "умиротворения" агрессоров. Курс своекорыстный, вы­сокомерно пре­небрегающий интересами других стран.

9. Дипломатическое признание СССР.

Рузвельт признал не только абсурдность сло­жившейся к 1933 году не по вине Советского Союза си­туации непризнания, но и бесплодность расче­тов его предшественников в Белом Доме достичь с помощью непризнания и блокады СССР далеко идущих целей, а именно добиться изменения строя и подчинения внеш­ней политики СССР диктату между­народного капита­ла.

Уже 10 октября 1933 года Рузвельт напра­вил Ми­хаилу Ивановичу Ка­линину предложение по­слать в США представителей для обсуждения во­просов, связан­ных с восстановлением нормаль­ных отноше­ний.

Движение американской общественности за пре­кращение интервенции на советском севере и Дальнем Востоке, а в дальнейшем и за нормали­зацию отношений с СССР носило весьма широ­кий и пред­ставительный характер. На примере России многие американцы убе­ждались, что по­пытки аме­ри­канской дипломатии, опе­раясь на военную и экономическую мощь навязать миру свою концеп­цию демократии и свой международ­ный порядок, носят реакционный характер и про­тиворечат дек­ларациям о самоопреде­лении на­родов, уважении их суверенных прав, невмеша­тельстве и сочувствии бор­цам против деспотиче­ских режимов. Важность признания СССР связы­ва­лась также с налажива­нием американо-совет­ского сотрудничества в инте­ре­сах урегулирова­ния проблем в международных отношениях. Осо­бен­но на Дальнем Востоке, где усиливалась на­пряжен­ность, вы­званная растущей во­инственно­стью Японии и обостре­нием амери­кано-япон­ского соперниче­ства.

Однако сдвинуть с места вопрос о призна­нии СССР, пока у власти бы­ли республиканцы, было не­возможно. Рузвельт сумел правильно по­нять тенден­ции на мировой арене и внутри стра­ны и верно оценить ко­ренные интересы США.

Хотя движение за признание с каждым днем на­бирало силы во всех слоях общества, админи­страция президента Гувера стояла на его пути не­приступным валом, ссылаясь на проблему долгов и на избитый те­зис о "советской пропаганде".

Рузвельт лучше других понял, что идеи ли­ди­рующей, мессианской ро­ли США в мире не проти­во­ре­чит новый подход к СССР. Жизнеспо­собность Совет­ского государства есть факт объ­ективный. Прежний, до предела идиологизиро­ванный курс в советско-амери­канских отноше­ниях не приго­ден.

Вопрос об использовании СССР в качестве по­тенциального союзника в случае обострения амери­кано-германских и американо-японских про­ти­воре­чий при­обретал для Рузвельта важное прак­тическое значение.

Однако и после установления дипломатиче­ских отношений взаимодей­ствие стран на базе совмест­ного отпора агрессии не получило разви­тия. США уклони­лись от заключения Тихоокеан­ского пакта, который должен был сдерживать аг­рессию Японии, именно в расчете на то, что Япо­ния на­падет на СССР.

И снова был поднят вопрос о "русских дол­гах". Развитие всесторонних отношений, торго­вых и в сфере обеспечения взаимной безопасно­сти на­талки­валось на обструкцию США, стрем­ление обеспечить себе одно­стороннюю выгоду и особое положение. Первый посол США в СССР Буллит, потерпев неудачу в попытках заставить СССР следовать во всем в фарва­тере амери­кан­ской поли­тики, скатился на позиции примитив­ного антисове­тизма. Рузвельт заменил его на Дэ­виса. Дэвис сумел реально оценить пози­цию СССР. Советский Союз в считанные годы про­двинулся далеко по пути про­гресса, динамич­ность его развития превос­ходит все из­вестное ранее, именно поэтому он как ни одна другая страна нуждается в прочном мире. В пассивности же и уступчивости Запада была своя система свой замы­сел, подчиненный стремлению подтолкнуть агрессию Гит­лера на Восток.