В крае началась охота за людьми – беглыми голодными колхозниками, которых выдворяли по месту жительства, обрекая их на голодную смерть. Особую тревогу у руководства вызвало скопление беглецов на железнодорожных полустанках и станциях Минеральные Воды, Невинномысская, Ипатова. Огромное количество оборванных, изнеможенных, опухших людей от голода, еле передвигающих ногами – взрослых и детей - заполонили вокзалы. Вспыхнула эпидемия брюшного и сыпного тифа. Многие беженцы, сваленные голодом и болезнью, умирали в вагонах, на перронах, в залах ожидания и пристанционных скверах. Это картина не увязывалась с опубликованными в эти же дни во всех газетах страны заявлением Сталина, на Первом Всесоюзном съезде колхозников ударников, о том, что крестьяне в колхозах «работают для того, чтобы изо дня в день улучшать свое материальное и культурное положение… что главные трудности уже пройдены, а те трудности что стоят перед вами не стоят даже того, чтобы серьезно разговаривать о них».

Но краевое руководство не беспокоилось о том, что утверждения вождя не сходны с реальностью. Краевые власти были больше озабочены угрозой эпидемии, нависшей над городами. Поэтому в очередных решениях бюро Северо – Кавказского крайкома предписывал руководству Северо – Кавказской железной дороги, местным властям и милиции принять все меры к очищению всех вокзалов и всей территории железной дороги о бездомных беспаспортных, беспризорных.[72] Всех задержанных предлагалось отдавать милиции и не допускать их возращения на вокзалы. Вряд ли изменить обстановку решение о создании нескольких ночлежных домов и помещении какой части бездомных детей в детские дома. О том, что принятые меры оказались недостаточны и мало эффективны свидетельствует вскоре принятое крайкомом решение об установлении силами дорожно –транспортного отдела ОГПУ заслонов для не допущенных в зону железной дороги беженцев и беспризорных.

Катастрофическая ситуация конечно же вынуждала руководителя крайкома и крайисполкома предпринимать шаги к нормализации обстановки.

Руководя хлебопроизводящем краем и не имея права распоряжаться находившимся рядом, с умирающими от голода людьми, зерновыми запасами, краевое руководство обратилось за помощью в Москву.

ЦК ВКП(б) и СНК СССР первоначально выделили краю 11,7млн. пудов семенной и фуражной ржи, но этого было недостаточно. Крайком вновь обратился с просьбой увеличить ссуду на семена и фураж до 19млн. пудов и выделить 3,2млн. пудов зерна продовольственной помощи. Таким образом, руководство края увеличить помощь до 22,2млн. пудов или 3,6млн. центнеров зерна.

Решением СНК СССР и ЦК ВКП(б) «О семенной помощи колхозам и совхоза Украины и Северного Кавказа» была предоставлена беспроцентная семенная суда в размере лишь 15,3млн. пудов, т.е. значительно меньше потребительности края.[73]

Предоставленную центром зерновую ссуду, бюро крайкома в середине февраля распределило между районами. Эта помощь далеко не удовлетворяла нужды районов и колхозов. Из-за бесхозяйственности и нераспорядительности руководителей, трудностей с транспортом, бездорожья, нередко эти выделенные семенные и фуражные ссуды доставлялись в районы не полностью. Единоличникам помощь вообще не оказывалась. Боле того, собранные у единоличников семена были переданы в семенные фонды колхозов, а единоличников вновь обязали собирать семена для весенней посевной компании.

Скудная помощь колхозам на продовольственные нужды, выдавалась лишь работавшим и голодающим колхозникам. Да и детям голодающих станицах выдавалось в школе на завтрак лишь по 50 граммов хлеба в день на душу.[74]

Крайком в своих решениях строго настрого предупреждал местных руководителей, что помощь колхозникам оказываться только после тщательной проверки каждого случая нуждаемости. Райкомы же партии использовали продовольственную помощь как рычаг принуждения колхозников к труду в общественном хозяйстве.

В продолжающейся компании по сбору семян партийные организации поощряли доносительство, стимулируя доносчиков, сообщавших о спрятанном в станицах и селах хлебе, зачислением в счет их доносчиков заданий 50% обнаруженного хлеба и передачей им 10% ,15% найденного хлеба на продовольствие. Положение в крае усугублялось в связи с необходимостью обеспечения хлебом, продуктами питания, семенным зерном, фуражом 50 тыс. человек, вселенное в край в станицы, откуда было выделено коренное население. Тиски несколько месяцев сжимали сельское население края. Голод уносил многие тысячи жизней рядовых колхозников и единоличников, испытавших великие бедствия и унижения. На этой всеобщей нужды, года, слабых попыток смягчить его последствия, бросаются в глаза меры партийных органов по самообеспечению. В руках партийных органов и их руководителей были сосредоточены продовольственные фонды для снабжения партийных руководителей и активистов всех уровней вплоть до секретарей ячейки партии и председателей сельсоветов.[75]

Секретари РК ВКП(б) и председатели РИКов располагали так же и личными фондами хлеба для оказания помощи активистам. Четко просматривается черта, отделявшая от голодавшего крестьянства и казачества, партийные и руководящие лица всех уровней. Охваченные системой закрытого распределения хлеба и других продуктов питания, руководители всех уровней не испытывали всего ужаса сложившейся ситуации.

Только оторванность от реальной жизни и человеческого горя бедствующих крестьян, поразительным жестокосердием можно объяснить содержавшуюся в докладной записке начальника политсектора МТС Северо – Кавказского края ЦК ВКП(б) оценку фактов «оставления не зарытых трупов на улицах станиц как симуляция голода кулацкими элементами». Лишь бесчеловечность сталинского режима может объяснить , что из станиц и сел голодавшего края хлеб вывозили на железнодорожные станции, транспортировали в черноморские порты и экспортировали за рубеж в обмен на машины и станки. Только совеем недавно стали известны факты о том, как бездарно расходовался, полученный за хлеб, валютный запас, как бессмысленны и расточительны были затраты на индустриализацию. А ведь в том тяжком году за границу было продано 1,8 млн. т. зерна. Если бы оно осталось в стране, голода не было бы.

Иначе восприняли итоги хлебозаготовок Сталин и его приближенные. Они были вполне удовлетворенны достигнутыми результатами. Об этом заявил в докладе на Первом Всесоюзном съезде колхозников ударников подручный Сталина – Каганович. Он считал победой хлебозаготовок преподанный крестьянству урок, что «сдавать хлеб государству, в первую очередь есть основная задача каждого трудящегося крестьянина» и то государство тот хлеб который оно намечает по плану, заготовит». Государство это показало крестьянству, выражаясь по Кагановичу, сполна, принося в жертву народнохозяйственному плану многие тысячи человеческих жизней, лишая новое общество человеческого лица. На сегодняшний день можно только восхищаться и удивляться жизнеспособности крестьян, переживших ту страшную зиму. Наступила новая весна, весна 1933 г. У хлеборобов пробуждалась надежда, что все страшное осталось позади. Неистребимая сила жизни звала их к привычному труду.[76] На полях края развертывались весенне-полевые работы.