Боязнь «революционной заразы» доходила до того, что им­ператор Павел I запретил ношение круглых шляп и фраков, модных в то время во Франции. За их ношение введены были наказания, в том числе и телесные. Отменено было установлен­ное Екатериной П для дворян право свободного выезда за грани­цу. Император не остановился даже перед тем, чтобы восстано­вить телесные наказания для дворян, отмененные еще в 1785 г. Жалованной Екатериной II дворянству грамотой, «ловить и на­казывать» за указанные выше нарушения царских указов (в том числе и телесно) поручено было полиции, что отнюдь не приба­вило ей авторитета.

Павел I стремился подчинить подданных суровой военной дисциплине по прусскому образцу (в этой связи можно напом­нить, что отец Павла I, император Петр III, до своего приезда в Россию был герцогом Голштин-Готторптским, сыном прусского генерала; недаром на Западе правящую династию в России нередко называли Романовыми-Голштин-Готторптскими)[4].

Деспотический, капризный характер императора Павла I, его мелочные придирки по поводу одежды, причесок, этикета, непредсказуемость его поведения раздражали столичное дворян­ство и офицерский корпус, особенно гвардейский. Крайнее недо­вольство дворянства вызвал указ Павла I об ограничении барщины тремя днями в неделю. Хотя император совершенно справед­ливо полагал, что чрезмерные оброки и барщина ведут к обнищанию не только крестьян, но и самого дворянства и к опасности крестьянских бунтов. Однако дворяне-помещики рас­ценили это как вмешательство в их право собственности на крепостных крестьян.

Последней каплей, переполнившей терпение столичной ари­стократии, стал разрыв с Англией и планы похода русской армии на Индию, что серьезно затронуло экономические интере­сы многих российских сановников, получавших крупные дохо­ды от эксперта пшеницы в Англию.

Все это вместе взятое привело к заговору против Павла I, свержению его с престола и убийству. Характерно, что во главе заговора стоял военный генерал-губернатор Санкт-Петербурга граф Пален, который не только контролировал столичную полицию, в том числе и политическую, но и командовал гвардией и ведал охраной императора. Немалую роль в заговоре сыграло и анг­лийское золото, которого не жалел британский посол в России Уитворт.

Глава 2. Развитие полиции в XIX веке.

Новый император Александр I, возведенный на престол по­сле убийства своего отца (кстати, никто из участников заговора так и не был арестован и не понес наказания), сразу же отменил телесные наказания для дворян и восстановил в полном объеме дворянские привилегии, отменив ограничение крестьянской барщины тремя днями. Отменены были и иные стеснительные ограничения в отношении одежды, причесок, этикета, француз­ского языка и т.д.

Подчинение полиции военным властям и ее полная милита­ризация повлекли за собой настолько серьезное увеличение затрат из государственного бюджета на военное ведомство, что они вскоре стали непосильными. В связи с этим в 1799 г. император согласился с переподчинением полиции гражданским губернаторам, что означало и изменение порядка ее финансиро­вания. Чиновники полиции, назначенные гражданскими вла­стями, должны были оплачиваться из городских доходов, т.е. местного бюджета.

Некоторой демилитаризации полиции способствовали и иные факторы. Во-первых, практика показала, что задачи пол­иции по поддержанию общественного порядка и борьбе с уголов­ной преступностью настолько специфичны, что справиться с ними чисто военными методами невозможно. Во-вторых, к 1799 г. ослабла угроза извне, так как с утверждением во Франции диктатуры Наполеона, провозгласившего себя первым кон­сулом, французская революция по существу завершилась. Прав­да, сразу же после убийства Павла I, новое правительство, опасаясь народных волнений, вновь подчинило полицию военным властям, но эта мера носила временный характер.

Новый император Александр I, в молодости разделявший либеральные взгляды, понимал, что одними полицейскими ме­рами невозможно предотвратить назревавший социальный кризис. В связи с этим он задумал провести серьезные преобразова­ния в Российской империи, вплоть до возможной отмены крепо­стного права и подготовки конституции (Устава Российской империи). Однако после напоминания со стороны высшей ари­стократии о судьбе его отца — императора Павла ограничился лишь реорганизацией центральных органов управления[5].

В 1802 г. вместо государственных коллегий были учрежде­ны министерства, в числе которых было и Министерство внут­ренних дел.

Суть этой реформы заключалась в том, что, во-первых, вместо запутанной системы многочисленных коллегий и канце­лярий была образована стройная система министерств, в кото­рой функции управления четко распределялись между отдельны­ми министерствами. Во-вторых, если в коллегиях дела решались коллегиально путем голосования, а президент был лишь предсе­дателем коллегии (хотя на практике фактическая роль прези­дентов коллегий была значительно больше), то в министерствах формально вся власть принадлежала министрам. Иными: слова­ми, создание министерств означало дальнейшую централизацию и бюрократизацию государственного аппарата.

Что же касается создания Министерства внутренних дел, то в этой области реформа была более значительной. Дело в том, что до реформы основным органом внутреннего управления был сенат, а практически власть, особенно в руководстве силовыми структурами, — концентрировалась в руках генерала-прокуро­ра. Но сенат, как известно, одновременно выполнял функции высшего судебного органа. Если учесть, что главной функцией генерал-прокурора было осуществление «высшего надзора» за закономерностью действий всех государственных органов, то получалось что в области внутреннего управления генерал-про­курор должен был надзирать сам за собой.

Создание МВД означало, что все функции внутреннего уп­равления сосредоточились полностью в этом министерстве. Ти­тул генерал-прокурора был присвоен теперь министру юстиции, который ведал судебными органами и должен был наблюдать за соблюдением законов всеми государственными учреждениями, в том числе и полицией. Министерство внутренних дел руководи­ло деятельностью губернаторов, которым в свою очередь была подчинена на местах полиция. Через губернаторов министр внутренних дел руководил охраной общественного порядка и борьбой с преступностью. Таким образом, впервые был создан единый орган управления, объединивший полицию империи в общегосударственном масштабе, что явилось одной из важней­ших вех в развитии полицейской службы России. МВД осущест­вляло также административный надзор за благоустройством и санитарным состоянием всей империи, путями сообщения, про­довольственным делом, ведало почтой и т.д. Поэтому наряду с главным подразделением МВД — департаментом внутренних дел (который впоследствии был разделен на департаменты пол­иции исполнительной и хозяйственной) учреждались департа­менты мануфактур и торговли, почтовый, а также медицинский комитет.

Учитывая многообразие функций министерства, что не по­зволяло ему сосредоточить внимание на полиции, в 1811 г. из него выделяется специальное Министерство полиции, существо­вавшее наряду с Министерством внутренних дел, в ведении которого остались вопросы продовольствия, сельского хозяйст­ва, промышленности (за исключением горной) и т.д. Однако, хотя создание Министерства полиции и усилило несколько специализацию в управлении полицией на министерском уров­не, в губернском звене единого полицейского органа так и не было создано. Полицмейстеры, городничие и уездные исправни­ки по-прежнему подчинялись непосредственно губернаторам. Сами же губернаторы по вопросам полиции были подконтроль­ны Министерству полиции, а по другим вопросам — Министер­ству внутренних дел. Таким образом, с созданием Министерства полиции в местном управлении создавалось своеобразное двоев­ластие. В связи с этим в 1819 г. Министерство полиции вновь объединяется с министерством внутренних дел.