Они редко вспоминали о будущем, чаще повествовали о «двух полах сего времени» - прошлом и настоящем. Да и грамматическое выражение будущего времени не было унифицированным. В «Повести временных лет» под 912 годом о смерти Олега будущее передано формой инфинитива: «От чего ми есть умрети?» - спрашивает Олег кудесника, и предсказатель ему отвечает: «Княже! Конь, его же любиши и ездиши на нем, от того ти умрети». А выше, в этой же статье, при пересказе договора Олега с греками будущее передано глаголами совершенного вида: «Аще кто убьет…аще сотворит убийство…аще ли ударит…аще украдет…1»

Почему для конкретного – смерти князя – употребляется неопределённая форма глагола, а предполагаемые поступки, которые могут и

1 Ужанков А.Н. Будущее в представлении писателей Древней Руси XI-XIII веков // Русская речь. – 1988, №6. С. 78.

не произойти, описываются в совершенном виде?

Круговое (цикличное) и эпическое времена Дохристианской Руси были «замкнуты», таковыми и сохранены в устном народном творчестве. Обрядовые календарные праздники являются ярким примером замкнутого в пределах настоящего временного круга. Древнейшие былины о Вольге и Микуле Селяниновиче, о Святогоре были в настоящем времени. В более поздних былинах, связанных с событиями XI-XIII вв. и локализованных выступает прошедшее эпическое время. Любое событие имело начало и конец и не могло повторяться – становилось прошлым:

«Так тут казак Илья Муромец

Повернул коня богатырского

И поехал по раздольицу чисту полю…1»

Христианское время не замкнуто, года можно считать, время – мерить. Можно было провести прямую линию из настоящего в прошлое и постоянно преодолевать её за счёт грядущего. Именно таким по направлению и было движение времени в представлении древнерусского писателя. Впереди шли предки, он – за ними. В «Слове о полку Игореве» Святославичи хотели «переднюю» славу себе похитить и «заднюю» (последнюю во времени) самим поделить.

Летописцы не отмечали причинно-следственных связей фактов (хотя в былинах они присутствуют). «Открытость» линейного времени относительна, т.к. имеется ограничение – Конец Света.

Нестор называл предсказания волхвов о дате Конца Света, о будущем вообще «кудешеством», занятием предосудительным. Конкретное будущее человека известно только Богу, поэтому Нестор старается не заглядывать вперёд в конкретных жизненных случаях и не употреблять формы будущего времени глагола быти. Судьба вверена воле Бога, поэтому нельзя, к примеру,

1 Ужанков А.Н. Будущее в представлении писателей Древней Руси XI-XIII веков // Русская речь. – 1988, №6. С. 79.

говорить: «Я буду что-то делать».

Однако же, в «Повести временных лет» под 971 годом о договоре Святослава с греками написано: «Да аще ин кто помыслить на страну вашю, да аз буду противен ему и борюся с ним». Далее русские клянутся, что если не соблюдут обещанное, то «своим оружьемь да истечени будем». Это будущее условно, оно нереально. Событие в равной степени возможно и невозможно.

Когда же летописец не называет никаких условий, то рядом с формой будущего времени, как правило, помещается ссылка на Божью волю: «Да аще истина будет, то поистине велик Бог будет хрестеянеск».

Лучшим свидетельством принадлежности «Слова о полку Игореве» эпохе XII века является то, что там есть только один пример будущего времени, которое предваряет условие: «Аще его опутаеве красною девицею, ни нама будет сокольца, ни нама красны девице, то почнут наю птици бити в поле Половецком».

Писатели здесь только делают предположения, в которых уже намечается причинно-следственная связь. Но условие от человека опять-таки не зависит.

Авторами осуждаются голословные предсказания волхвов. Но природные явления трактуются как знамения. Они посылаются для предупреждения свыше. Можно сказать, что древнерусский книжник в сущности был фаталистом.

Новый подход к пониманию времени и истории отразился в Галицкой летописи, а точнее – в княжеском жизнеописании Даниила Романовича Галицкого, написанном в середине XIII века. Здесь отсутствует система погодных записей, пред нами предстаёт цельное повествование с причинно-следственной связью. В ряде случаев при изложении нарушается хронология, чего ранее не допускалось. Это свидетельствует о том, что галицкие летописцы ещё тогда заметили в истории прагматизм.

С совершенно иной силой прагматизм истории проявится уже в XVII веке в сочинении главы старообрядчества протопопа Аввакума, осмелившимся написать сам себе «Житие», профонируя само это понятие, что будет уже звонком новой культуры, возникшей в процессе секуляризации сознания. В литературных произведениях всегда присутствует ещё один аспект восприятия времени – сюжетное время. Изменение сюжетного времени в XVII веке ярко показывает, как изменилось представление о времени со средневекового на близкое к современному.

Эволюция сюжетного времени

Художественное время – это не взгляд на проблему времени, а само время, как оно воспроизводится и изображается в художественном произведении.

В народной лирике время автора и время читателя соединены во времени исполнителя, так как не существует ни фактического, ни изображаемого автора, на его месте исполнитель. В экспозиции прошлое подаётся как объяснение настоящего. Имеется «повторяемость» настоящего времени, т.к. оно исчерпывается сюжетом. Народная лирика в настоящем времени.

В сказке проявляется замкнутое время. Перерыв во времени означает паузу в развитии сюжета. Время в сказке никогда не возвращается назад, рассказ всегда подвигает его вперёд, нет статических описаний. Заканчивается сказка отсутствием событий.

Для былин характерно эпическое время. Авторского времени тоже нет. А.А. Потебня писал: «Лирика – praesens, эпос – perfectum». Время былин строго локализовано в прошлом, в нём происходило всё действие. Характерна замкнутость и прямолинейность. В самом повествовании – вера в возможность повторяемости действия.

Обрядовое время причитаний – настоящее. Плач – это произведение о происходящем, его время – настоящее художественное и настоящее реальное. Изображается то, что происходит.

Что касается древнерусской литературы, то для характеристики сюжетного времени следует учесть, что для неё не характерно стремление к обновлению стиля. Строго соблюдаются традиции. Вмешательство переписчиков в текст произведения не допускалось, когда оно принадлежало авторству Отца Церкви, митрополита, святого, князя, епископа или царя (например, Ивана Грозного). До XVII века на Руси не было литературных направлений. Первым появившимся у нас направлением было барокко.

Сравнивая средневековые переводные тексты с русскими, легко заметить, что первые представляют собой законченные сюжетные повествования, тогда как в древнерусских произведениях это не являлось задачей написания. Для переводных текстов, таким образом, литературный интерес преобладал над историческим. В хрониках гораздо бóльшее значение, чем в летописях, придавалось занимательности, т.е. жанру рассказа. Примером может служить «Хроника» Иоанна Малалы.