Наконец, в это время происходит распространение христианства по всей территории Римской империи и во всех социальных слоях римского общества, хотя доля христиан среди низших прослоек (humiliores) оставалась значительно большей, чем среди высших прослоек (honestiores).

Важными чертами этого периода была борьба христиан и формирующейся церкви как с внутренними, так и с внешними противниками. Внутри главную опасность представляли гностики и другие, появлявшиеся одна за другой ереси (докетизм, монтанизм, маркионизм и др.). Борьба с возникавшими ересями оказалась испытанием на прочность как основ оформлявшегося христианского вероучения, так и формирующихся организационных структур церкви. Впрочем, без поддержки со стороны государства борьба с внутренними противниками была недостаточно эффективной, и практически все ереси, возникшие в это время продолжали существовать и далее, хотя основной ствол христианства, который позже стал называться ортодоксальным христианством, не только выстоял, но и значительно окреп в этой борьбе.

Извне новая религия подверглась яростным атакам со стороны языческих мыслителей (Лукиана, Цецилия, Цельса и др.), что вызвало ответную волну полемики со стороны христианских писателей и привело к появлению апологетического направления в христианской литературе. Апологетам приходилось отвечать не только на доводы своих прямых оппонентов, но и доказывать полезность христианства для государства, а также опровергать мнения о зловредности христианства, бытовавшие среди простых обывателей.

Ввиду растущего числа христиан и оформления церковных структур христианство уже к началу III в. стало достаточно реальной силой, на которую не могло не обращать внимания государство. Впрочем, вплоть до середины III в. оно не выработало определенной политики по отношению к новой религии[25], и отдельные гонения на христиан, имевшие место со времени Нерона или даже Клавдия, проводились не столько с целью физического уничтожения христиан и полного искоренения новой религии, сколько были вызваны конкретными обстоятельствами[26].

Третий период - с середины III в. до начала IV в. можно назвать эпохой гонений, так как именно отношения церкви и государства приобретают в это время первостепенное значение для христианства. Новые исторические условия - всеобщий кризис Римской империи - не только ставят перед христианством новые задачи, но политика гонений, проводимая императорской властью в это время, ставит на повестку дня вопрос о выживании новой религии и формирующейся церкви[27]. Удары, нанесенные христианству в период от Деция до Диоклетиана, были самым суровым испытанием за все время его существования. Уже сам факт, что христианство не только выстояло в эту жестокую эпоху, не только сохранило церковную организацию и основные ценности вероучения, но и выросло, окрепло и приумножило количество своих сторонников, является доказательством того, что процесс христианизации Римской империи стал к началу IV в. необратимым и из генетической фазы стал перерастать в фазу активного проникновения новой религии во все сферы жизни римского государства и превращения ее в неотъемлемый элемент римского общества.

Вместе с тем следует отметить, что значительную часть рассматриваемого периода занимает почти сорокалетний отрезок времени, когда христиане пользовались относительным миром. После жестоких гонений Деция и Валериана в 261 г. император Галлиен издал эдикт о терпимости, в соответствии с которым преследования христиан прекращались и им возвращалась их собственность; епископам разрешалось отправлять свои обязанности и церкви возвращались под их контроль; другой эдикт разрешил восстанавливать христианские кладбища[28]. Евсевий сообщает, что в это время позиции христиан укрепились, и многие из них даже стали наместниками провинций (HE.VII,13). И хотя общая численность христиан к концу III в. все еще оставалась относительно небольшой, их влияние в это время значительно возросло.

Это влияние проявлялось прежде всего в следующем:

Во-первых, христианская церковь являлась организацией, которая была практически одинаковой во всех ее проявлениях во всех частях империи. В связи с упадком городов в III в. и варваризацией провинций епископ христианской общины становился все более значимой фигурой в каждом локальном центре, так как он не только был ответственен за поддержание морального духа, мужества и стойкости своих прихожан и симпатизирующих христианству людей в это трудное время, но и осуществлял широкую благотворительную деятельность по отношению к сиротам, вдовам, нищим, убогим; давал приют странникам, организовывал похороны бедняков и выкуп пленных у варваров[29]. Разумеется, такая деятельность была возможна только при наличии соответствующих средств и размах благотворительности в конце III в. еще не был большим ввиду бедности самой церкви. Однако все же постепенно в сознании граждан благотворительность стала все больше ассоциироваться с христианством и епископом, как главой христианской общины.

Во-вторых, в конце III в. христианство проникает далеко за пределы Римской империи, и этот факт свидетельствовал в пользу того, что новая религия претендует на роль универсальной не только в рамках одного, пусть и огромного государства, но на роль универсальной мировой религии.

В-третьих, христиане в условиях гонений приобрели ореол мучеников и зачастую с ними у многих ассоциировалась оппозиция разложившейся, неустойчивой и даже порой одиозной императорской власти. Последователи христианства имели в начале IV в. определенную репутацию героизма и высокой морали в глазах простого народа, что делало притягательной и саму веру.

Степень распространения христианства в разных частях Римской империи была различной, и мы имеем лишь очень приблизительные данные на этот счет, хотя попытки реконструировать карту распространения христианства к началу IV в. неоднократно предпринимались исследователями[30]. Столь же трудной представляется и задача выяснения степени проникновения новой религии в различные социальные прослойки римского общества. Вопрос о территориальном и социальном распространении христианства в IV в. представляет собой предмет для специального изучения, но можно отметить, что наиболее часто встречающаяся в литературе цифра определяет максимальную численность христиан в Римской империи в начале IV в. как 1/10 всего ее населения[31].

В заключении этого краткого очерка о религиозной ситуации в Римской империи в I-III вв. отметим, что общим итогом развития религий в этот период стало постепенное сближение язычества и христианства в самых различных аспектах. Это сближение подготовило относительно быструю победу христианства над язычеством и сравнительно безболезненную адаптацию христианства в структуры Римской империи, что по сути и составляло основное содержание христианизации IV в.

В более широком смысле христианство по мере роста церкви и распространения в Римской империи приобретало все больше земных черт и уже ко времени Константина было далеко от Civitas Dei и потеряло всякие претензии на то, чтобы быть "не от мира сего"