I. РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ В ВОЙНЕ

1. Иллюзии 1914 г.

30 июля 1914 г. Николай II подписал указ о всеобщей моби­лизации, в ответ Германия объявила войну России. Как и другие европейские страны, втянутые в конфликт, Россия познала часы священного единения. 2 августа сотни тысяч демонстрантов стеклись к Зимнему дворцу, чтобы на коленях получить благо­словение царской четы.

Волна германофобии захлестнула страну. Санкт-Петербург был переименован в Петроград, начались погромы магазинов, принадлежащих немцам. Вспомнившая о славе Александра Не­вского, страна выступила в новый крестовый поход «под покро­вительством всех святых России», который должен был стать завершающим этапом того, что газета «Утро России» назвала «ве­ковой войной рас». Собравшись на однодневную сессию, Госу­дарственная дума подавляющим большинством проголосовала за военные кредиты. Воздержались только депутаты-трудовики и социал-демократы, в то время как кадеты предложили «отказать­ся от междоусобиц до победы». Представители меньшинств про­возгласили «преданность русскому государству и народу». Для российской буржуазии, увлеченной идеями панславизма и нацио­нализма, начавшаяся война была борьбой не только в поддержку «младшего сербского брата», но и за экономическое освобожде­ние от германского засилья. Кроме того, победа над турками, действовавшими в союзе с центральноевропейскими державами, открыла бы наконец дорогу к Константинополю и выход к сво­бодному морю. Таким образом, вопросы чести и национального интереса шли в этой войне рука об руку.

Мобилизацию десятка миллионов мужчин провели беспо­щадно, но она не вызвала серьезных проблем. Количество де­зертиров было минимальным. Забастовочное движение резко пошло на убыль (35 тыс. бастующих за пять последних месяцев 1914 г.) из-за страха рабочих, закрепленных за оборонными предприятиями, перед отправкой на фронт,

Представители либеральной интеллигенции предложили го­сударственным властям помощь, которую царь принял. Так сформировались Всероссийский земский союз помощи больным и раненым воинам под председательством князя Г.Львова и Все­российский союз городов, объединивший десятки муниципали­тетов, стремившихся оказать гуманитарную помощь семьям солдат и жертвам войны. Символом патриотического движения стало провозглашение сухого закона. Государство отказывалось от значительного источника доходов, а подданные, подчинив все единственной цели — победе, пожертвовали одним из немногих удовольствий.

В первые месяцы войны действия Российской армии принес­ли некоторые надежды. Во исполнение соглашений с Францией генеральный штаб Российской армии развернул в установлен­ные сроки наступление против Германии. Захваченные врасплох в Гумбинене, в Восточной Пруссии, немцы были вынуждены внести коррективы в план Шлифена, снять войска с Западного фронта, что помогло французам выиграть битву на Марне. Бла­годаря этим подкреплениям и удачному маневру немцы одержа­ли крупную победу 27 августа при Танненберге, в Мазурии. Российская армия оставила там около 100 тыс. пленных, но все же отошла в боевом порядке.

Неудача при Танненберге компенсировалась успешными дей­ствиями против австрийцев. В сентябре — октябре русские вой­ска заняли половину Галиции. В начале 1915 г. им еще удавалось сдерживать атаки немецких войск в Восточной Прус­сии. Тем временем в войну на стороне центральноевропейских держав вступила Турция, что привело к серьезнейшим послед­ствиям: закрытие Дарданелл почти полностью отрезало Россий­скую империю от мирового рынка (отныне импорт шел только через Архангельск и Владивосток) и поставило Россию в усло­вия экономической блокады.

2. Сокрушительные поражения на фронте, развал экономики, политическое бессилие

Российское правительство, как и другие воюющие стороны, надеялось на быстротечную войну. Военные запасы были рас­считаны на трехмесячную кампанию. Уже в конце 1914 г. мно­гие части испытывали недостаток патронов и снарядов. Блокада вынуждала страну опираться только на собственные силы. Ожи­дая плодов экономической перестройки, генштаб избегал ввязы­ваться в крупные операции. Центральноевропейские державы развернули в мае 1915 г. широкое наступление, завершившееся полной победой. Фронт был прорван на всем протяжении, а по­ловина Российской армии вышла из строя (150 тыс. убитых, около 700 тыс. раненых, 900 тыс. пленных). В результате этого беспрецедентного разгрома Литва, Галиция и Польша перешли под контроль государств германо-австрийского блока, которые поощряли там развитие национальных движений вплоть до при­знания (5 ноября 1916 г.) восстановления государственности Польши, в то время как царское правительство давало Польше лишь статус политической автономии. Потеря западных провин­ций лишила Россию изделий польской промышленности, кото­рая была одной из самых развитых в империи, и вызвала массовый приток беженцев (более 4 млн.), что еще больше дез­организовало общественную и экономическую жизнь страны. Национальная экономика не могла длительное время выдержи­вать бремя войны, Нужды десятимиллионной армии требовали полной перестройки экономики, которая достигла небывалого размаха: более 80% заводов России были переведены на воен­ное производство. Тем не менее объем выпускаемой продукции по ряду причин оставался недостаточным: отсутствие должной организации, жестких планов экономической мобилизации, па­дение производительности труда, вызванное притоком на заво­ды новых рабочих, не имеющих квалификации, и деревенских женщин, кризис транспортной системы, особенно железных до­рог (в 1916 г. четвертая часть локомотивного парка вышла из строя или была захвачена неприятелем), нехватка сырья, вы­званная его приоритетным экспортом для покрытия части внеш­него государственного долга (утроившегося за три года), недостаток оборудования, запасных частей и станков, поставка которых сократилась из-за экономической блокады. Война пока­зала нагляднее, чем когда бы то ни было, экономическую зави­симость империи от европейских поставщиков.

Вынужденное сосредоточение всей промышленной деятель­ности на военном производстве разрушало внутренний рынок. Промышленность не удовлетворяла нужды гражданского насе­ления. За несколько месяцев в тылу образовался дефицит про­мышленных товаров. Не имея возможности купить то, что им нужно, крестьяне сократили поставки в города, в результате це­ны на сельскохозяйственные продукты выросли так же быстро, как и на промышленные товары. Страна вошла в полосу инфля­ции и дефицита. С июля 1 914 г. по январь 1917 г. цены на ос­новные товары поднялись в 4 — 5 раз. Заработная плата не поспевала за их ростом. Действительно, из перенаселенных, не­смотря на мобилизацию, деревень прибывало слишком много дешевых рабочих рук, и это создавало противовес требованиям повышения оплаты труда. Условия жизни трудящихся катастро­фически ухудшались. Число бастующих росло, подобно взрыву: менее 35 тыс. во втором квартале 1914 г., 560 тыс. в 1915 г., 1100 тыс. в 1*9 1 6 г. Покупательная способность служащих па­дала еще быстрее. Перед лицом этой ситуации — рост цен, де­фицит, снижение покупательной способности — правительство не приняло никаких мер для борьбы с инфляцией, для замора­живания цен и заработной платы или введения карточной систе­мы. Отсутствие последовательной экономической политики — лишь один из аспектов политического вакуума, постепенно ох­ватывавшего страну с лета 1915г.