План:

Общая характеристика конфликтов в России

Осетино-ингушский конфликт:

октябрь-ноябрь 1992г.

Чеченский кризис.

1. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА

Многие исследователи и политические деятели считают Се­верный Кавказ “ахиллесовой пятой” Российской Федерации. Для таких утверждений имеются определенные основания. Прежде всего этот регион России наиболее полиэтничен. Вместе с тем, здесь не только сосуществует множество этнических групп, но ситуация в этом регионе исторически обременена конфликтами. Присоеди­нение значительной части Северного Кавказа к России в XVIII и XIX вв. основывалось на насилии. В частности, кавказская война, продолжавшаяся с 1818 по 1864 гг., сопровождалась истреблением непокорных аулов огнем и мечом. После окончания войны остатки непокорных, а их насчитывалось сотни тысяч, были высе­лены за пределы Российской империи. Это выселение получило название махаджирства. Освободившиеся земли заселялись коло­нистами из Центральной России, казаками, греками, армянами. В годы революции и гражданской войны на всем Кавказе были про­ведены новые переделы.

После окончания гражданской войны была предпринята по­пытка создания Горской республики, которая просуществовала не­сколько месяцев и распалась из-за внутренних противоречий и конфликтов. Советская власть установила новые административ­ные границы в регионе, ориентируясь главным образом на мне­ния и интересы тех лидеров кавказских групп, которые были ее активными сторонниками. На том этапе пострадало больше всего кубанское, гребенское (сунженское) и терское казачество. Поли­тика “расказачивания” касалась прежде всего этих групп, поддер­жавших Л. Корнилова и А. Деникина.

Не прошло и нескольких десятилетий более или менее ста­бильной обстановки в регионе, как последовали репрессии в от­ношении народов, обвиненных в нелояльности к Советской власти во время Великой Отечественой войны. Большая часть народов, попавших в список репрессированных, были кавказскими наро­дами: чеченцы, ингуши, балкарцы, калмыки. Репрессии и насиль­ственные переселения 1944 г. так и остались кровоточащей раной в памяти этих народов. Они сопровождались новым переделом земель и недвижимого имущества. Возвращение этих народов на родную землю и реабилитация их именно как народов вновь обо­стрили ситуацию в ряде республик Северного Кавказа. Точнее го­воря, причиной обострения было не само возвращение, а требова­ние к тем, кто за эти полвека обустроился на территории, отчуж­денной от выселенных народов, поступиться своими интересами в пользу возвратившихся семей и нежелание их выполнить это тре­бование.

В условиях демократизации конца 80-х — начала 90-х годов вдруг дали о себе знать все наболевшие проблемы: с одной сторо­ны, возникли общекавказские антироссийские настроения, наи­более четко представленные в дудаевском политическом режиме и в позициях радикалов в составе Конфедерации горских наро­дов, с другой стороны, обострились внутрикавказские конфлик­ты. К концу 1992 г. самым острым оказался осетино-ингушский конфликт, который вылился во вспышку восьмидневной межэт­нической войны (с 30 октября по 6 ноября), остановленной с помощью российских войск. После этого более полутора лет (с конца 1994 г.) продолжались военные действия в связи с чечен­ским кризисом, остановленные в августе 1996 г. усилиями генерала А. Лебедя, действовавшего в качестве Секрета­ря Совета Безопасности и представителя Президента Российской Федерации в Чеченской республике.

Если рассматривать события на Северном Кавказе в хроноло­гическом плане, то следует признать, что наиболее обострилась ситуация в регионе в 1992 г. Ее развитие во многом определялось повсеместным движением в поддержку независимости Абхазии от Грузии. В Конфедерации горских народов, несколько позже преобразованной в Конфедерацию народов Северного Кавказа, вопрос о распаде Грузии считался уже решенным. КГН занима­лась мобилизацией молодежи во всех республиках региона, вклю­чая Краснодарский край, Ставрополье и Ростовскую область. Чеченцы, кабардинцы, лезгины, а также казаки сформировали боевые подразделения для участия в грузино-абхазской войне. Конфедерация занималась и поставками вооружений. Президент Конфедерации М. Шанибов решил подать личный пример и от­правился в район конфликта вместе со своим сыном.

В тот же период наблюдался пик настроений в пользу незави­симости и суверенитета: в Краснодарском крае поднялась волна требований за восстановление Шапсугского района, упразднен­ного в 1945 г.; в Адыгее обострились отношения между коренным населением и казачеством; в Карачаево-Черкессии был поставлен вопрос о создании двух республик вместо одной; та же ситуация сложилась и в соседней Кабардино-Балкарии. В районе западно­го Кавказа съездами народов было провозглашено несколько но­вых республик — Карачай, Зеленчукско-Урупская казачья рес­публика, Республика Балкария, Кабардинская республика. Наряду с Конфедерацией горских народов все большее влияние приобретало движение “Адыгэ-Хасэ”, предлагавшее найти орга­низационные формы объединения всех народов адыгской груп­пы, включая абхазов, адыгейцев, абазинцев, черкесов, кабар­динцев. Само собой разумеется, что такого рода объединение предполагало новые переделы границ. Многие депутаты Вер­ховного Совета РФ рассматривали такую возможность в качест­ве вполне реальной, используя прежде всего тот аргумент, что сложившиеся в этом регионе границы — наследие тоталитаризма и сталинизма.

Особая опасность для целостности России проистекала из того обстоятельства, что некоторые российские политики не только не замечали назревавшей опасности, но и содействовали развитию событий именно в этом направлении. Причем руководствова­лись они разными соображениями. Одни видели в лозунгах суверенизации продолжение демократических процессов, другие исходили из известного правила политической игры: “чем хуже, тем лучше”. И как бы само собой подразумевалось, что следует поощрять национальные конфликты ради получения дополни­тельных аргументов в подтверждение тезиса о несостоятельности политического курса, проводимого правительством Ельцина-Гайдара. Во всяком случае, поощрение абхазского сепаратизма со стороны определенных гражданских и военных кругов в значи­тельной мере можно объяснить именно этими соображениями. Третьи, вроде лидера ЛДПР В. Жириновского, просто использо­вали ситуацию в целях повышения популярности, не пренебрегая возможностью заручиться поддержкой Д. Дудаева или 3. Гамса­хурдиа несмотря на свои великорусские амбиции. Четвертые не желали упустить случая получить что-то от той “золотой жилы”, которая открывалась в связи с формированием рынка оружия. Все эти мотивы и обстоятельства делали превращение огромной территории Северного Кавказа в зону военных действий вполне реальным.

Нарастание напряженности во всем регионе продолжалось вплоть до начала 1993 г., т.е. до эпизода осетино-ингушской этнической войны, вспыхнувшей между двумя соседними народами. Прекращение противостояния между президентскими структутрами и Верховным Советом и принятие вслед за этим Конституции Российской Федерации на референдуме 12 декабря 1993 г. стали, несомненно, мощными факторами, стабилизирующими ситуацию не только в стране в целом, но и в этом регионе. Вместе с тем расстрел Верховного Совета не усилил легитимности государст­венной власти. В нравственно-психологическом отношении пози­ции Президента РФ в этом регионе оставались весьма шаткими. Более того, именно на Северном Кавказе престиж Б. Ельцина в тот период был очень низким. Образ его связывался не с лучши­ми, а с худшими качествами русского бюрократа: неуравновешен­ностью, необязательностью, вздорностью и стремлением к произ­волу, словом, его облик ассоциировался с весьма низкими показа­телями уровня общей культуры.