Неправомерно также умозаключение по аналогии следующего вида: поскольку общественно-экономиче­ские факторы являются первичными по отношению к духовным, то и материально-биологические потреб­ности являются первичными и определяющими по отношению к духовным. В этой формулировке при­нижается регулирующая роль человеческого сознания. Бытие человека, взятое в психологическом, а не в общесоциальном аспекте, нельзя приравнивать к одному из видов мотивации, материально-биологическим по­требностям, и считать последние первичными и опре­деляющими.

Было бы неверным абсолютизировать процессы формирования «от внешнего к внутреннему», так же как и механизм «от внутреннего к внешнему». Нельзя преувеличивать значение внешне развернутой деятель­ности, принижая роль внутренне развернутой, т. е. специфически психической деятельности. Определен­ным образом сложившаяся или специально организо­ванная структура внешне развернутой деятельности способствует формированию тех или иных психиче­ских образований (мыслительных, мотивационных);

в этом плане такая структура деятельности является мощным средством активного формирования лич­ности. Однако, она создает лишь потенциальные ус­ловия формирования, которые могут не превра­титься в актуальные без определенной внутренней организации, без динамической и содержательно-смысловой перестройки внутренних психических обра­зований.

Внутреннее и внешнее идут вместе, в единстве, и их роль в процессах формирования личности в прин­ципе равноценна, но функционально различна. Процесс формирования идет по уровням, в каждом из кото­рых внешнее и внутреннее проявляются во все более совершенной форме. Одна из важнейших особенностей детерминации развития личности состоит в том, что примитивная внешняя деятельность раннего этапа, регулируемая столь же примитивным психическим механизмом, уже содержит в себе нечто большее, чем отраженное в этом механизме, поскольку через деятельность осуществляется контакт с действитель­ностью; осмысление нового материала, получаемого в процессе деятельности, приводит к формированию нового психического механизма, регулирующего дея­тельность более высокого уровня и более широкой сферы, и т. д.

Аналогично этому и перспективные в смысле воз­можностей развития внутренние психические образова­ния, и человеческое мышление, и мотивация и т. д. уже с самого начала содержат в себе гораздо более богатое потенциальное содержание по сравнению с узко, избирательно отражаемыми ими сторонами действительности и регулируемой ими деятельностью. Именно благодаря этому психические механизмы мо­гут включать в себя новый материал, сложившийся в действительности (как побочный результат деятель­ности). Сфера деятельности расширяется, она подни­мается на более высокий уровень, реализуются потен­циальные возможности развития благодаря уже име­ющимся внутренним психическим механизмам или совершившейся их перестройке. Ни внутренние, ни внешние образования в этой диалектически противо­речивой и вместе с тем целостной детерминации нельзя объявить первичными или вторичными, хотя в отдельных отношениях то внутреннее, то внешнее оказывается первичным (например, в развитии ребенка содержательная сторона психического формируется в основном через внешнее, а динамическая — через внутреннее).

Мы подчеркиваем, что формирование личности в содержательном плане определяется окружающей действительностью. Однако это иногда неверно понимается как результат влияния только внешней по отношению к человеку действительности, т. е. в него не включается сам человек с его биологи­ческими и психическими, в том числе специфически человеческими, особенностями, требованиями, потен­циями развития. Между тем при выяснении истоков и детерминации процесса развития человеческой мо­тивации эти два полюса детерминации — внутренний и внешний — в принципе представляются двумя оди­наково необходимыми и важными моментами диалек­тически единой структуры.

Многие считают, что у человека в отличие от животных в связи с почти полным отсутствием на­следственных и вообще врожденных форм поведения уменьшается роль внутренних биопсихических факто­ров и в огромной степени возрастает роль внешних, в частности социальных. Такой вывод представляется не совсем правильным. Расширение сферы внешней, в особенности социальной, детерминации стало воз­можным только благодаря соответствующему услож­нению физического строения человека и столь же значительному совершенствованию и расширению де­терминирующего влияния внутренних психических об­разований. То, что ребенок в отличие от детеныша животных рождается без готовых форм поведения, вовсе не значит, что он появляется на свет с функ­ционально бедной, чистой, «пустой» психикой и все должен усвоить в результате внешних влияний. На­против, он рождается в отличие от животного с функ­ционально сложной и лишь постепенно развертываю­щейся психической системой, которая как раз и поз­воляет ему в избирательных взаимодействиях с миром черпать из него во много раз больше, чем любое животное.

Бедность психики животного объясняется как гене­тической ограниченностью внутренних факторов де­терминации поведения, так и узостью сферы внешней детерминации развития и функционирования. Богат­ство человеческой психики, человеческой мотивации определяется сложностью и богатством как внутрен­них функциональных потенций развития и функциони­рования, так и сферы внешних взаимодействий с действительностью и в процессе развития, и в процессе зрелой регуляции поведения.

Интересно отметить, что формирование динамики человеческой мотивации начинается как бы с двух полюсов, соответствующих по степени обобщенно­сти динамических характеристик философским категориям всеобщего и единичного. Дело в том, что для детей раннего возраста основными регулирующими, факторами динамики выступают, с одной стороны, общие, высокогенерализованные особенности нервной системы (например, свойства темперамента), с другой — ситуативно складывающиеся динамические состояния, определяемые одним или несколькими ведущими факторами. Почему именно эти крайние факторы являются генетически первичными в детермина­ции динамики мотивации поведения? В основном, по-видимому, потому, что оба они относительно просты в том смысле, что менее всего связаны с со­держательной характеристикой мотивации. Эти факто­ры в «идеальном виде» представляются как чисто динамические. Конечно, реально они очень рано свя­зываются с содержательной стороной мотивации; тем­перамент никогда не окрашивает в свой динамиче­ский «цвет» все поведение, а ситуативные состояния не меняются под влиянием любого внешнего воздей­ствия, но они сохраняют эти особенности как преоб­ладающие.

Темперамент и ситуативные изменения, как «внеш­него», так и «внутреннего» происхождения, оказы­ваются «внешними» по отношению к формирующим­ся действительно «внутренним» механизмам личности, как целостного образования, как «я».

Таким образом, развитие динамической стороны мотивации — это, с одной стороны, процесс «конкре­тизации» высокогенерализованных динамических осо­бенностей (свойств нервной системы, темперамента);