Содержание:

Введение

Глава 1. Сущность государственной собственности

1.1. Понятие государственной собственности

1.2. Государственное вмешательство в экономику

Глава 2. Роль, назначение и использование государственной собственности

2.1. Госсобственность и распределительная функция государства

2.2. Структура государственных доходов и расходов

Заключение

Библиографический список

Введение.

Изучение опыта государственного участия в экономическом развитии передовых стран мира интересно и познавательно само по себе. Но для нас существует еще и проблема использования такого опыта с учетом ошибок предшественни­ков, его адаптации к современным рыночным ус­ловиям России. Роль государства в экономичес­кой жизни огромна. И так было на протяжении последних пяти столетий, хотя роль эта постоян­но менялась. Призывы резко ограничить вмеша­тельство государства в экономику отражали все­го лишь противостояние окрепшей промышлен­ной буржуазии сначала феодальному, а затем новому государству, уже буржуазному, но вос­принявшему многое от феодализма. После пол­ного утверждения капиталистических рыночных отношений идеологи нового строя вынуждены были отказаться от категорического отрицания роли государства в хозяйственной жизни.

Разнузданное господство монополий в ряде стран с последней трети XIX в., системный кри­зис, выразившийся в глобальной депрессии 30-х годов, борьба двух социально-политических сис­тем - все это требовало активного государствен­ного вмешательства в процессы воспроизводства. Однако по мере решения указанных проблем ста­новилось все очевиднее, что есть и некоторые бо­лее общие основания для активного государст­венного вмешательства в экономическую дея­тельность субъектов.

Несомненна тенденция к усилению роли госу­дарства во всех сферах экономики. Вместе с тем тенденция эта не является прямолинейной. Госу­дарственное вмешательство используется тогда, когда собственно рыночные механизмы дают сбой. В этих случаях воспроизводство корректи­руется таким образом, чтобы после наладки ры­ночного механизма государственное вмешатель­ство можно было ослабить или свернуть.

Уместно вспомнить многочисленные попытки российских неолибералов доказать, что там, где государство меньше вмешивается в экономику, все социально-экономические показатели лучше. Не ставя под сомнение такого рода связь, заметим, однако, что здесь все поставлено с ног на го­лову: именно там, где саморегулирующаяся эко­номика успешно решает проблемы, необходи­мость прямого государственного вмешательства в воспроизводственный процесс меньше, нежели в странах, где по ряду причин саморегуляция хо­зяйственного механизма ослаблена.

Другими словами, причиной меньшей активно­сти государства служит более высокая эффектив­ность саморегулирования экономики, а не наобо­рот. Доказывая обратное, адепты неолиберализма делают ложный вывод: если целенаправленно уменьшать присутствие государства в хозяйствен­ной жизни, то это якобы чуть ли не автоматичес­ки будет способствовать росту эффективности национальной экономики.

Такого рода теоретические обоснования при­званы обеспечить вполне определенную полити­ку, приносящую ощутимые доходы некоторым конкретным кругам. Достаточно вспомнить не­давнюю российскую эпоху, которую теперь кри­тикуют, в частности, за якобы избыточное госу­дарственное присутствие в экономике. На деле же именно отсутствие должного государственного контроля привело к массированному разграбле­нию госсобственности и вакханалии коррупции. Хотя и здесь сущность и явление не совпадали: ви­димое отсутствие государственного регулирова­ния, казалось бы, почти стихийного процесса бы­ло всего лишь прикрытием направляемого в ин­тересах определенных кругов государственного вмешательства (и невмешательства - где это бы­ло выгодно "рулевым") в процессы массовой бес­платной приватизации. Здесь правильный вопрос об эффективном сочетании конкретных форм го­сударственного участия подменяется примитив­ной идеей о простом ограничении такого участия.

Правовой основой государственного вмеша­тельства служит сама природа государственной по преимуществу организации социальной жизни общества, в том числе экономики. Однако всегда существовала и материальная основа такого вме­шательства. На протяжении очень длительного времени не только в марксизме считалось, что без собственности на часть национальных ресур­сов и/или средств производства вмешательство государства в экономику попросту невозможно. Степень вмешательства вплоть до недавнего вре­мени ассоциировалась прежде всего со степенью огосударствления национальных ресурсов. Счи­талось, что чем больше национального капитала в руках государства, тем выше степень его вме­шательства, шире его возможности эффективно регулировать народное хозяйство. Эти представ­ления господствовали не только в социалистичес­ких странах, но и на Западе.

И в самом деле: на протяжении многих десяти­летий наблюдалась достаточно тесная статисти­ческая зависимость между величиной (долей) гос­сектора в экономике и степенью госучастия в пе­рераспределении национального дохода. Такая корреляция наблюдалась не только при сравне­нии стран капитализма и социализма, но и внутри всей группы индустриально развитых капиталис­тических стран. Так продолжалось до конца 70-х годов XX в., когда направления динамики двух па­раметров разошлись: удельный вес государства в национальном доходе продолжал в целом расти, а доля госсектора заметно сокращалась. Стало яс­но, что однонаправленное изменение этих двух параметров - всего лишь частный случай такой связи. Практика убедительно показала, что соци­ально-экономическая эффективность и степень регулируемости национальной экономики не свя­заны непосредственно с мерой огосударствления национальных ресурсов.

Причины этого разнообразны. Начнем со сравнительной эффективности предприятий го­сударственного и частного секторов. Долгое вре­мя считалось, что даже в зрелой рыночной эконо­мике государственное предприятие действует как обычное частное. Казалось очевидным, что при функционировании в одной и той же рыночной среде особого отличия в эффективности пред­приятий двух разных видов собственности быть не должно.

Однако во второй половине XX в. представле­ние о том, что рынок сам все расставляет по сво­им местам, постепенно подрывалось. Не стало ка­таклизмов, прерывавших развитие экономики почти всех стран мира в первой половине века (мировые войны и Великая депрессия). Исчезли и основания списывать на чрезвычайные и времен­ные обстоятельства факторы, модифицировавшие поведение госпредприятий на рынке. Все более очевидным становилось, что, несмотря на рыноч­ную среду обитания и квазирыночное поведение, они заметно уступают частным предприятиям по эффективности. То же демонстрировал и ход эко­номического соревнования двух систем. Именно в первой половине 70-х годов произошел перелом в динамике интегральной макроэкономической эффективности народного хозяйства СССР: по расчетам разных, в том числе и советских эконо­мистов, примерно с 1972-1973 гг. она практически перестала расти на фоне относительно медленно­го, но устойчивого роста этого показателя в западных странах. А в конечной основе замедления, а затем и стагнации народнохозяйственной эф­фективности лежит динамика эффективности предприятий.