3. Без адекватного знания принципов устроения суперсистемы мы не можем понять характер структуры и динамики ее самой и ее существенных подсистем, компонентов и скоплений элементов.

4. Глубокое изучение всех основных культурных суперсистем и систем дает нам макрокатегории для анализа всего культурного кос­моса. Знание этих принципов в огромной степени дополняет микро­социологические исследования социальных процессов. Для полно­ценного понимания социокультурной реальности нужны как макросоциологических, так и микросоциологические исследования.

5. Общее число больших культурных систем в истории человеческой культуры было невелико. Общее число цивилизаций в списках Н. Данилевского, О. Шпенглера и А. Тойнби не превышает тридцати. Число же малых культурных систем практически не ограничено.

6. Каждая из больших культурных систем и суперсистем зиж­дется на какой-то основной предпосылке, получившей выраже­ние в философском принципе, прасимволе или конечной ценно­сти, который цивилизация порождает, развивает и реализует на протяжении своего жизненного пути во всех своих основных ком­понентах или подсистемах. Поэтому каждая из крупных культур­ных единиц упорядочена в логическом или эстетическом плане, а составляющие ее части и компоненты дополняют друг друга.

7. Каждая из этих крупных суперсистем после завершения сво­его формирования (опредмечивания и создания социальных ин­ститутов) становится причинно-смысловым единством. Если бы ее существенные компоненты не были бы объединены причинной взаимозависимостью, они представляли бы собой конгломераты и большие скопления, а не целостные общности.

8. Каждая из культурных суперсистем сохраняет свою само­бытность, свою самотождественность вопреки изменениям в со­ставляющих ее компонентах. Перемены совершаются при поддер­жании единства всех существенных частей, имеют имманентный характер, определяются внутренними закономерностями, а внеш­ние воздействия ускоряют или же замедляют, облегчают или зат­рудняют развертывание внутреннего потенциала системы, иногда приводя к ее уничтожению, но вряд ли когда-либо способствуя ее трансформации во что-то принципиально отличное от присущего им типа. В ходе взаимодействия культурная система осуществляет отбор через принятие близких по духу и устранение неблагопри­ятных элементов.

9. Теоретики согласны в отказе от линейной концепции жиз­ненного пути суперсистем и исторического процесса в пользу при­нятия представления либо о циклических изменениях, либо о рит­мических, т.е. постоянно меняющейся модели. В каждый данный момент жизненный путь суперсистем и человечества в целом пре­терпевает изменения и вместе с тем обеспечивает сохранение пре­емственности. Претерпевая постоянные изменения, культурная общность вместе с тем подвержена сходным повторам, ритмам, тенденциям. Изучение повторяющихся структурных закономерно­стей или динамических универсалий — важная задача системных теорий культуры или цивилизации.

10. Все теоретики выделяют сходные «фазы» жизненного цикла культурных суперсистем или цивилизаций. Фаза роста, или «весны» цивилизаций, выделяемая в концепциях Данилевского—Шпенглера—Тойнби, сходна в ряде характеристик с «умозрительным» типом у П. Сорокина, с фазой «преобладания религиозности» у А. Кребера, с фазой преобладания эстетического начала у Ф. Нортропа, с сак­ральной фазой у Г. Беккера. Выделяемая в концепциях Данилевско­го—Шпенглера—Тойнби—Конечны фаза упадка сходна с выделя­емой П. Сорокиным «перезрелым чувственным» типом культуры, с «героической» цивилизацией у Шубарта, теоретической фазой у Ф. Нортропа, секулярной у А. Кребера, цивилизационным упадком у А. Швейцера и кризисом цивилизации у X. Ортеги.

11. Во всем своем жизненном процессе цивилизации следуют собственным курсом, проходя по этапам генезиса, роста, расцве­та, увядания, упадка и возрождения.

12. По единогласному диагнозу этих теоретиков наше время отмечено глубочайшим кризисом, как конец четырех- или пяти-вековой эпохи преобладания чувственной, теоретической, секуляр­ной, прометеевской, научно-технологической культуры и перехода к новому интегративному, — новосредневековому, эстетико-теоретическому типу цивилизации или культуры. При различии в деталях все концепции целиком и полностью сходны в этом пункте.

Н. Данилевский, О. Шпенглер, А. Тойнби, Ф. Конечны и другие культурологи утверждают, что «цивилизации» или «высокие культу­ры» являются реально существующими целостными образованиями или интегрированными системами. Это утверждение вынуждает нас поставить важный вопрос: какого рода единство представляет собой цивилизация? В терминах моей концепции вопрос формулируется следующим образом: являются ли цивилизации всего лишь простран­ственными скоплениями или же это причинно-смысловые систе­мы? К сожалению, наши достойнейшие ученые не дают ясного от­вета на эти вопросы. В их работах отсутствует различение между скоп­лениями и полускоплениями, причинными, смысловыми и причинно-смысловыми единицами. Они просто утверждают, что цивилизации — это целостные или интегрированные системы, в которых все элементы взаимозависимы и связаны один с другим.

Тщательный анализ той концепции цивилизаций, которую столь блестяще наметил Н. Данилевский и которая получила столь вели­колепное развитие у О. Шпенглера, А. Тойнби и других культуро­логов-морфологов, дает мне основание сделать следующие выво­ды на основе моего собственного подхода.

1. Большинство этих «цивилизаций» — это не столько «куль­турные системы», сколько крупные «социальные общности» (со­циальные системы), сложившиеся на основе центрального ядра,

состоящего из культурных смыслов, ценностей и норм или инте­ресов, которые и служат причиной, целью и основой организации и функционирования этих общностей.

2. Социальные общности, называемые в работах этих ученых «цивилизациями» или «высокими культурами», относятся не к од­ному и тому же типу социальных систем, а к различным типам. Некоторые из них, такие, как татарская, греческая или арабская, представляют собой лишь языковые или этнические группы, объе­диненные общим языком или этническим происхождением. Такие группы обычно живут по соседству, зачастую имеют общих пред­ков (реальных или мифических) и почти никогда не составляют единого государства. Другие предполагаемые «цивилизации» явля­ются всего лишь чистыми государственными объединениями либо общностями, основанными на соединении государственного и язы­кового единства. К этому типу мы можем отнести иранскую, рус­скую, мексиканскую и римскую «цивилизации». Такие «цивилиза­ции», как исламская или православная, являются в основном рели­гиозными общностями, а такие, как дальневосточная или месопотамская, состоят из нескольких сложных многофакторных образований. И наконец, некоторые из общностей, считающихся «цивилизациями», такие, как выделенная А. Тойнби античная, выделенная Н. Данилевским ассиро-вавилонско-финикий-ско-халдейская или выделенная О. Шпенглером магическая, пред­ставляют собой, по существу, социокультурные смеси различных языковых, государственных, религиозных, экономических и терри­ториальных общностей или вообще не организованное население. У этих ученых отсутствует системная классификация социальных групп и поэтому в одной «цивилизационной корзине» оказывают­ся самые гетерогенные социальные образования и целостные куль­туры. И сам факт различия природы этих образований явственно демонстрирует обманчивое псевдоединство этих «цивилизаций».