За мучительными поисками сути глобализации стоит серьезная про­блема: как она соотносится со своим историческим предшественни­ком — интернационализацией, выражающейся в постоянном возрастании взаимосвязи и взаимозависимости разных стран и регионов мира, хозяйствующих субъектов различного уровня. Глобализация же — высшая стадия процесса интернационализации.[4]

Нередко глобализация отождествляется со становлением глобальной экономики. Это не так: хозяйственная деятельность служит мотором, задает импульс развитию, но не исчерпывает его. В действительности перемены заметны и в социальной сфере, и в по­литической жизни, и в области культуры. Другое дело, что по своей при­роде эти сферы бытия гораздо более инерционны, чем экономика. Более того, здесь глобализация наталкивается на труднопреодолимые барьеры, порожденные принципиальной несводимостью политических систем или культурных норм к более или менее унифицированным образцам.[5]

По своей природе процесс глобализации не может быть простым, гладким и бесконфликтным. Он затрагивает и задевает всех и каждого: индивидов, малые и большие сообщества, государства и регионы, на­роды и цивилизации. За теми или иными путями и методами решения глобальных проблем сто­ят колоссальные интересы. В известном смысле можно сказать, что гло­бализация сфокусировала в себе все противоречия и конфликты совре­менного мира.

Одной из важнейших причин большой конфликтности глобализационных процессов являются фундаментальные различия в уровне социально-экономического и политического развития человеческих сообществ, в образе жизни, в отношении к основным проблемам бы­тия, в системах ценностей. Сегодня они настолько велики, что можно сказать, что человечество живет в разных измерениях и мирах; частич­но они совпадают, частично существуют параллельно, частично — даже не соприкасаются.

Другой источник повышенной конфликтогенности глобализационных процессов — большое различие в потенциалах отдельных участ­ников. Неравенство стартовых возможностей, обусловливающее рас­пределение ролей, содержит в себе семена будущих конфликтов меж­ду выигравшими и проигравшими от глобализации. Слабость наднациональных регуляторов глобализационных процессов обостряет ситуацию.

Третий внутренне присущий глобализации дестабилизирующий фактор — широкий водораздел между попавшими в стремнину и теми, кто остался в стороне. Глобализация перекраивает социальное про­странство в соответствии с потребностями своего развития.[6]

Наиболее сложный комплекс проблем, с которыми сталкивается глобализационные процессы, порожден культурным многообразием человечества. Нет оснований полагать, что конфликт цивилизаций является наиболее вероятным сценарием будущего. Од­нако несомненно, что поиски взаимопонимания и налаживание взаи­модействия между различными культурно-цивилизационными комп­лексами требуют огромных усилий и мобилизации всего духовного потенциала человечества.

Несмотря на трудности и препятствия, процесс глобализации начался, идет полным ходом и бу­дет продолжаться. На сегодняшний день можно выделить несколько направлений, по которым он развивается наиболее интенсивно: это мировые коммуникационные сети, информационное обеспечение, финансовые институты, средства массовой информации, международ­ное сотрудничество в некоторых областях (например, защита прав че­ловека или природоохранная деятельность).

Ахиллесова пята глобализации — политические структуры, государ­ственные институты, системы управления. Не впадая в утопии типа создания мирового правительства, можно смело сказать, что даже пер­вые шаги по пути глобализации требуют качественно более высокого уровня управляемости общественными процессами. Нельзя строить будущее с политическим инструментарием прошедшей эпохи.[7]

Те средства контроля, координации, управления, которые веками создавались на национальном уровне, явно утрачивают эффективность в глобализирующемся мире. Для того чтобы совладать со стихией об­щественных процессов, их надо дополнить, надстроить какими-то над­национальными системами регулирования.

Тем не менее пока преждевременно списывать со счетов нацио­нальные государства как основных субъектов мировой политики. Утра­тив былую монополию в сфере международных отношений, они оста­ются ключевыми игроками на этом поле. Именно межгосударственные отношения создают кристаллическую решетку всей усложнившейся системы мировых связей.

Новый миропорядок отличает от его предшественников ряд сущностных черт. Не претендуя на полноту охвата, отметим следующие[8]:

· расширение и усложнение понятия «национальная мощь»;

· раздвоение правовых основ;

· бесперспективность изоляционизма;

· постепенный отход от игр с нулевой суммой;

· более жесткое выстраивание (групп) государств по ранжиру и в определенных системах взаимоотношений;

· стимулирование интеграционных процессов разного типа и степени интенсивности;

· ликвидация «китайской стены» между внешней и внутренней политикой.

1.2. Экономическая глобализация и кризис мирового хозяйственного порядка.

Взаимосвязанность хозяйственной дея­тельности в настоящее время не только проявляется намного сильнее, чем раньше, но и охватывает практически все страны мира, становясь глобальной. Разумеется, в первую очередь речь идет о переплетении экономик промышленно развитых стран, но и остальной мир с разной скоростью и интенсивностью втягивается в общемировые процессы. Бурное развитие компьютерной техники и электронных телекоммуни­каций, появление высокоскоростного и более экономичного транспорта резко приблизили друг к другу все континенты и государства, создали необходимые предпосылки для стремительного нарастания трансгра­ничных обменов. Переливающиеся из страны в страну потоки товаров и услуг, капиталов и людей, глобальные системы коммуникаций и ин­формации, деятельность международных экономических и финансо­вых организаций и корпораций образуют ткань глобальной экономи­ки, в которую в большей или меньшей степени вплетаются все без ис­ключения национальные экономики. Любые разрывы в этой ткани гро­зят бедами.[9]

Один из признаков наступления эры экономического глобализма за­ключается в беспрецедентной транснационализации производства, тор­говой и банковской деятельности. Под этим термином понимается об­растание национальных «родительских» компаний многочисленными дочерними фирмами и филиалами в разных уголках мира. Транснаци­ональные корпорации (ТНК) превратились в главную движущую силу процесса экономической глобализации, а такие ее субъекты, как наци­ональные государства, оказались во многих отношениях потесненны­ми. Лавинообразный рост ТНК в последнее время объясняется многими причинами, среди которых на первом месте, пожалуй, находится конкуренция, заставляющая снижать издержки, увеличивая масштабы производства и вводя новейшие технологии, искать новые рынки, де­шевую рабочую силу, размещать производство там, где ниже налого­обложение, и т. д. Ужесточение конкурентной борьбы, стремление уде­шевить разработку и использование новейших технологий побуждает крупнейшие ТНК идти на те или иные формы слияния, что становит­ся все более характерной тенденцией, особенно в авиакосмической и автомобильной промышленности. Бесспорно, что появление новых индустриальных государств и индустриализация развивающегося мира во многом объясняются деятельностью ТНК, которые способствовали размещению у них современных производств, в первую очередь невы­сокой или средней технологической сложности. В 2003 г. насчитыва­лось 63 тыс. транснациональных корпораций с 690 тыс. иностранных филиалов.[10] ТНК, таким образом, превратились в главный элемент той соединительной ткани, которая образует глобальную экономику. На них приходится свыше 50% мирового производства, более 60% мировой торговли и около 80% рынка технологий.