Вина субъекта семейного правонарушения, как в других отраслях права, представляет собой внутреннее психическое отношение лица к своим действиям или бездействию. В тех случаях, когда закон связы­вает применение мер ответственности с наступлением вредных пос­ледствий противоправного поведения, вина должна охватывать и эти последствия. Важно помнить, что правовое значение имеет только вина в отношении противоправных, а не правомерных действий. В семейном праве, как правило, не встречается указание на формы вины, однако это не означает, что деление вины на умышленную и неосторожную, а неосторожной, в свою очередь — на простую и грубую, не имеет значения для определения объема ответственности в семейном праве.

Большинство авторов совершенно справедливо отмечают, что в семейном праве применение мер ответственности не зависит от на­ступления последствий противоправного поведения. Это связано с тем, что семейные правонарушения чаще всего причиняют личный, а не имущественный вред, который очень трудно определить.

Кроме того, тесная связь семейных отношений с личностью и обу­словленная этим большая уязвимость субъектов семейных отношений требуют применения санкций на основании одного только нарушения прав, не дожидаясь наступления вреда. Например, жестокое обраще­ние родителей с детьми, во-первых, всегда причиняет моральный вред, во-вторых, настолько опасно, что невозможно ждать, когда будет при­чинен еще и вред физический.

Однако это не значит, что последствия во всех случаях не должны включаться в состав семейного правонарушения. Там, где затрагива­ются имущественные права, учет причиненного ущерба совершенно необходим. В частности, его следует предусмотреть при уклонении от уплаты алиментов.

Причинение вреда следует принимать во внимание и при примене­нии ответственности за нарушение прав супругов на имущество, на­пример в результате совершения сделки без согласия другого супруга, при нарушении условий брачного договора и в других случаях причи­нения материального вреда.

Среди последствий противоправных действий участников семей­ных отношений особо следует выделить причинение морального вреда. В советский период возможность его возмещения категоричес­ки отрицалась. В настоящее время гражданское законодательство ее допускает.

Могут ли члены семьи требовать возмещения такого вреда? С одной стороны, непредоставление им такой возможности является ущемлением их прав. С другой стороны, личный характер семейных отношений кажется, на первый взгляд, препятствием для такого взыс­кания.

Нам кажется совершенно правильным мнение о том, что, если лицу причинен моральный вред, он должен быть возмещен независимо от того, являются причинитель и потерпевший членами одной семьи или нет[19]. Если даже моральный вред причинен в рамках нерасторгнутого брака, супругу не должно быть отказано в его возмещении на том основании, что он, видимо, не слишком пострадал морально, если не требует развода». Вопрос о прекращении брака решается только сами­ми супругами. Задача же государства — защита прав граждан незави­симо от их семейного статуса.

В тех случаях, когда последствия противоправного поведения включаются в состав семейного правонарушения, необходимо и нали­чие причинно-следственной связи между этим поведением и насту­пившим результатом. Основания применения мер защиты в целом схожи с основаниями привлечения к ответственности. В подавляющем большинстве случаев меры защиты применяются при наличии проти­воправного поведения. Наступлению последствий также обычно не придается правового значения. Основным и наиболее существенным отличием является то, что меры защиты применяются независимо от вины лица, совершившего объективно-противоправное действие.

Анализ ответственности и мер защиты в семейном праве показы­вает, что указанные институты еще менее, чем другие, позволяют гово­рить о какой-либо особой семейно-правовой специфике.

Понятие и правовая природа брака

Существует насколько правовых теорий, объясняющих правовую природу брака. В наиболее общем виде их можно свести к пониманию брака как договора, как таинства и как института особого рода (sui generis). Теория брака как договора берет свое начало в Древнем Риме. В римском праве классического периода все основные формы вступле­ния в брак носили на себе признак простой гражданской сделки. Дан­ный подход был прежде всего связан с тем, что правовому регулирова­нию в Риме подвергалась только определенная сфера брачных отноше­ний, их цивилистическая сторона, их нравственная и сакральная (при­общение к семейному культу) области совершенно справедливо оста­вались за рамками права.

В дальнейшем канонические нормы придают институту брака характер мистического таинства, подчеркивая его духовную сторону. Классическим каноническим понятием брака становится представле­ние о нем, как о «самом полном (физическом, нравственном, экономи­ческом, юридическом, религиозном) общении между мужем и женой». Таким образом, в орбиту права попадают не только правовые, но и этические, религиозные и в определенной степени физические элементы брака.

В тот период, когда семейные отношения регламентировались ре­лигиозными правилами, этот подход был вполне оправдан, но с заме­ной канонических норм светскими установлениями он изживает себя. Светское право, в отличие от религии, не регулирует и не может регу­лировать отношения, принадлежащие духовной, этической сфере.

В браке можно условно выделить разные группы отношений: ду­ховные, физические и материальные. Духовные и физические элементы брака, безусловно, не могут регулироваться правом, и с этим согла­шаются практически все современные и дореволюционные ученые. Однако такое разделение отношений, составляющих брачный союз, получило признание не сразу.

Историческое развитие представлений о браке происходило таким образом, что на место религиозных представлений о браке, а иногда и вместе с ним встали этические представления. Понятие брака в этой концепции выводится не из освящения его церковью (или не только из него), но из соответствия брачного союза нравственной природе чело­века. Брак рассматривается при этом уже не как таинство, но и не как договор, а как институт особого рода. Право должно было стоять на страже этого установления, при этом брак опять попадал в сферу дей­ствия права целиком, во всем многообразии составляющих его отно­шений.

Такое понимание брака мы встречаем у И. Канта в «Метафизике нравов». Кант считал, что только такое соединение, где оба лица обла­дают друг другом, сохраняет их нравственную свободу и достоинство. Кант придерживался точки зрения о том, что концепция договора неприменима к браку. Договор, по его мнению, не может порождать брак, поскольку договор всегда имеет в виду нечто временное, какую-либо цель, с достижением которой он себя исчерпывает, а брак охваты­вает всю человеческую жизнь и прекращается не достижением опреде­ленной цели, а только смертью людей, состоявших в брачном общении.

Недостатком этой теории является перенесение этических пред­ставлений о браке в область права. Право, безусловно, должно строить­ся в соответствии с этическими представлениями своей эпохи. Но право не может полностью включать в себя этические нормы. Кроме того, брачные отношения настолько тесно связаны с глубинными ос­новами человеческого существования, что малейшая попытка права вторгнуться в интимные или духовные взаимоотношения супругов может привести к посягательству на человеческую личность и ее важ­нейшие права.