Стоглавым собором (1552) было отмечено новое явление и в жизни скоморохов: они стали объединяться в ватаги, скитаясь по русской земле в поисках заработка. Это нашло отражение в игре «Скоморохи». Имея в виду, что словом «ватага» на нижне­волжском плесе до сих пор называют артели, можно полагать, что в XVI веке скоморохи образовывали артели наподобие украинских певческих «гуртов» или объединений узбекских масхарабозов (те и другие, как известно, имели цеховое устройство). В XVI веке скоморохи, как и прочие ремесленники, селились селами, которые получали такие названия, как, например, «Скоморохово», а также в городских слободах. Так, в четырех новгородских пятинах - Деревской, Водской, Шелонской и Бежецкой - было двадцать девять селений с названием «Скоморохово». На протяжении от Ярославля до Вязьмы было шесть таких селений. В одной Дерев­ской пятине таких селений было двадцать одно. Что касается городов, то, например, в Новгороде скоморохи жили преимуществен­но в Загородном и Гончарском концах, на Ростокиной и Яновой улицах, в Лагощинском Заполье, Добрыне и на Варяжской улице. Образуется сословие городских оседлых скоморохов. Оседание скоморохов вызывалось, несомненно, усилившимся спросом на их искусство в городах. К XVI веку относятся документы, свиде­тельствующие и о том, что искусство служило скоморохам источ­ником заработка: они выступали «выгоды ради», получали «мзду», «гудочную плату».

Можно думать, что объединение скоморохов в ватаги послужи­ло благоприятной почвой для создания народных драм с большим числом действующих лиц, то есть драм больших жанров. Кроме то­го, скоморохи по-прежнему участвуют в игрищах и народных бы­товых обрядах. Так, «Слово о житии святого Нифонта» (XV век) говорит об участии скоморохов в русалиях. И в XVI веке доку­менты указывают на их участие в поминальных обрядах. В суббо­ту перед троицей «по селом и по погостом сходятся мужи и жены на жальниках и плачутся по гробом умерших с великим воплем и, егда скомрахи учнут играти во всякие бесовские и они от плача преставше, начнут скакати и плясати и в долони бити, и песни сотонинские пети .».

Свадебное игрище переросло в обряд и стало развиваться двумя путями. С одной стороны, в великокняжеском, царском, боярском быту складывался торжественный обряд, следовавший церковному чину, насыщенный религиозным содержанием, хотя и хранивший элементы народного быта (из летописных описаний великокняже­ских и царских свадеб XVI—XVII веков видно, что в них участво­вали свахи, тысяцкие, дружки, поезжане, говорились обрядовые речи, молодых обсыпали хмелем, кормили кашей, водили в мыль­ню, сторожили с мечом и саблей наголо и пр.). С другой же стороны, в народное свадебное игрище проникали элементы не только церковной обрядности (венчание), но и церемониала из княже­ского быта (жених - князь, невеста - княгиня). Вместе с тем в народную свадьбу стали входить в качестве своеобразных интер­медий комические сцены дружек, приезжавших за невестой и вступавших в полные остроумия, но не всегда скромные «переко­ры» с ее родней. Эти перекоры заменили кровавую схватку, имев­шую место в старину при умыкании невесты. Они снимали траги­ческий пафос свадьбы, обмирщали обрядность. Два документа позволяют считать, что дружками бывали не только товарищи жениха, но и профессионалы игрищного дела - скоморохи. Так, «Стоглав», ополчаясь против скоморохов, осуждал обычай, со­стоявший в том, что «как к церкве венчатися поедут, священник со крестом будет, а пред ним со всеми теми играми бесовскими рищут». А запретительная грамота 1648 года осуждала «на свадь­бах бесчинства и сквернословия».

Хотя имеющиеся в нашем распоряжении записи текстов отно­сятся к более позднему времени, тем не менее их система обра­зов восходит к глубокой старине. Когда дружки приходили за невестой, ее родные спрашивали, какие у невесты приметы.

Дружка

А наша княгиня молода,

Станом она становита,

Складом она складовита;

Походочка у ней павиная,

Поговорка лебединая.

Она сидит во высоком терему,

Во девьем порядке,

Во бабьей беседке,

В брусовой лавке,

Под белым шатром,

Под колодным окном,

Под белобисерным почелком,

Под шитым браным платьем,

Под белой фатой,

Ручками помахивает,

Головкой покачивает,

Своих родителей почитает,

Нас, молодцов, с пути-дороги ожидает.

Есть ли у вас такие

Княгини молодые?

С развитием товарно-денежных отношений упрочилась купля-продажа невесты, напоминающая рыночный торг. В связи с этим возникла необходимость в сватах. В ролях сватов выступали и профессионалы, мастера своего дела — скоморохи. Их остроум­ные речи в конце концов закреплялись и становились традицион­ными для целой округи. Сцены сватовства также содействовали обмирщению обряда.

Скомороший характер имели и напутственно-поздравительные тосты-монологи. Сцена сватовства, перекоры дружек, шуточный тост - все это противостояло лирико-драматическим плачам не­весты и песням ее подруг и переводило драматический по своему существу свадебный обряд в комедийный план.

Еще более активным было участие скоморохов в святочных игрищах, которые давали широкий простор драматическому твор­честву. Святки постепенно превращались в своеобразные «игрищные праздники». Святочные игрища подводят непосредственно к театру, к комедии: они строятся на развитом действии и распро­страненном диалоге, отличаются сатирическим характером, в них ярко очерчены образы. Некоторые святочные игрища вошли в на­родные драмы в качестве интермедий. Таковы сценки с покупкой лошади в кукольном театре Петрушки, старика со старухой и Мацея в вертепной драме и пр. Эти игрища имели подчас своеобраз­ные «прологи», в которых участники спрашивали у хозяев разреше­ния войти в дом и играть «игру», подобно тому как это затем будет практиковаться при представлении народных драм. Таким обра­зом, святочные игрища занимают промежуточное положение между собственно игрищами и народной драмой.

Государство, церковь и скоморохи

Церковь преследовала скоморохов, обращаясь за содействием к светской власти. Против скоморохов были направлены Жало­ванная грамота Троице-Сергиевскому монастырю XV века, Устав­ная грамота начала XVI века. «Бога ради, государь, вели их (ско­морохов) извести, кое бы их не было в твоем царстве, и тебе, государю, в великое спасение, аще бесовская игра их не будет»,— писал царю Ивану IV митрополит Иосаф. Церковь на­стойчиво ставила скоморохов в один ряд с носителями языческого мировоззрения - волхвами, ворожеями, колдунами. Так, в Приговорной грамоте монастырского собора Троицкой лавры (1555) запрещалось держать в волости скоморохов и волхвов.

В то же время церковь принимала все меры к утверждению своего влияния. Это нашло, в частности, выражение в развитии литургической драмы. Одни литургические драмы, как уже было сказано, пришли к нам вместе с христианством, другие - в XV ве­ке, вместе с вновь принятым торжественным уставом «великой церкви». На Руси были известны два рода литургических драм - драмы пасхального цикла (например, «Шествие на осляти» и «Умовение ног») и драмы рождественского цикла («Пещное действо»).