На воронежском съезде летом 1879 г. Желябову не уда­лось одержать верх и был достигнут компромисс. Не пере­сматривая программу, решили усилить борьбу с правитель­ством, отвечая террором на казни революционеров. Только Георгий Валентинович Плеханов (1856—1918) решительно протестовал против террора.

Сын мелкопоместного дворянина, он здесь же, в Вороне­же, окончил военную гимназию, но затем отказался от военной карьеры, состоял в «Земле и воле» со времени ее осно­вания и был на демонстрации у Казанского собора. Когда компромиссная резолюция была принята, он в знак протеста ушел со съезда.

Компромисс не оказался спасительным. Вновь начались споры, и месяца через два фракции окончательно разъедини­лись. Противники террора создали организацию «Черный пе­редел». Она пыталась вести пропаганду среди крестьян и рабочих, но война, развернувшаяся между правительством и террористами, срывала все такие попытки. В 1880 г. руко­водитель «Черного передела» Плеханов вынужден был уехать за границу.

Сторонники Желябова объединились в организацию «На­родная воля». Народовольцы чувствовали справедливое не­довольство существовавшими в стране порядками, но не бы­ли приучены разбираться в средствах для достижения целей. Организацией руководили Андрей Иванович Желябов (1851 —1881), выходец из крепостных крестьян, и Софья Львовна Перовская (1853—1881), дочь николаевского мини­стра. Это были смелые, решительные люди. Под их руковод­ством «Народная воля» стала хорошо законспирированной, разветвленной и дисциплинированной организацией. Воз­главлявший ее Исполнительный комитет имел почти неогра­ниченные полномочия.

Организация сделала резкий крен в сторону ткачевских идей. Главной своей задачей она считала захват власти. По­сле этого предполагалось созвать Учредительное собрание и предложить ему программу мер по передаче земли крестья­нам, фабрик и заводов — рабочим. Вслед за политическим переворотом должна была прийти социалистическая револю­ция.

Это были опасные планы. В случае их осуществления России грозило все то, что она испытала через несколько десятилетий, включая кровавый хаос гражданской войны, диктатуру одной партии и социальные эксперименты с тяже­лыми последствиями.

Тактика захвата власти, избранная народовольцами, за­ключалась в запугивании и дезорганизации правительства путем индивидуального террора. Исподволь готовилось и восстание. Не надеясь более на крестьян, народовольцы ста­рались организовать студентов, рабочих и проникнуть в ар­мию. Эти попытки неожиданно оказались успешными. Народовольческие офицерские кружки появились в Кронштадте, Петербурге и в провинции. Помимо идейной стороны, «Народная воля» привлекала молодых офицеров привычными для них дисциплиной и единоначалием.

6. Охота на царя.

С осени 1879 г. народовольцы начали настоящую охоту на царя. Их не смущало число возможных жертв, даже случайных.

В декабре 1879 года террористы уст­роили взрыв на пути следования царско­го поезда из Ливадии в Москву. По ошиб­ке они подорвали бомбу не под импера­торским поездом, а под тем, на котором следовала царская свита. Сам Александр остался невредим, но понимал, что с каж­дым новым покушением шансы на спасе­ние становятся все меньше. Петербург был слишком велик, и полиция не могла гарантировать безопасности всем членам императорской семьи за пределами их дворцов. Великие князья просили госуда­ря переселиться в Гатчину, но Александр наотрез отказался покинуть столицу и из­менить маршруты своих ежедневных про­гулок и воскресные парады войск гвардии.

Дальнейшие события показали, что и во дворце император уже не мог чувство­вать себя в безопасности. 5 февраля 1880 года в шесть с половиной часов ве­чера, когда Александр, окруженный семь­ей, беседовал в своих апартаментах с при­ехавшим в Петербург братом императри­цы, принцем Александром Гессенским и его сыном Александром Болгарским, раз­дался страшный удар: дрогнули стены, по­тухли огни, запах, горький и душный, на­полнил дворец. Александр понял, что это очередное покушение. Первым его движе­нием было бежать в комнаты Екатерины Долгоруковой. К счастью, та была жива и столкнулась с ним на лестнице.

Что же произошло? Несколько пудов динамита, оказывается, было взорвано под помещением главного караула, где было убито восемь солдат и сорок пять ранено. Террористы надеялись, что взрыв разру­шит царскую столовую, где как раз в это время должен был обедать император со своими родственниками. К досаде рево­люционеров, государь опоздал к обеду на полчаса. Впрочем, взрыв все равно не одо­лел крепкой дворцовой постройки; опус­тился только пол столовой, попадала мебель, и лопнули стекла. Разрушена была караульня — как раз под столовой.

Через несколько дней, после взрыва, Александр созвал в Зимнем дворце чрез­вычайное совещание. Он был мрачен, гор­бился, почернел и говорил хриплым, про­стуженным голосом. Среди общей расте­рянности некоторый оптимизм внушил им­ператору только граф Лорис-Меликов, бо­евой генерал, герой турецкой войны и по­коритель Карса, служивший последний год харьковским генерал-губернатором. Ему удавалось довольно успешно бороться с революционерами в своей губернии, и Александр поставил его во главе чрезвы­чайной Верховной распорядительной ко­миссии с широкими, почти диктаторски­ми полномочиями.

7. Последние годы жизни.

Император и наследник увидели в Лорисе-Меликове прежде всего "твердую руку", способную навести "порядок". Но очевидно было, что одними жесткими ме­рами этой цели уже не достигнуть. Хотя общество и осуждало дикие способы борь­бы народовольцев, оно вполне сочувство­вало идеалам, ради которых те начали тер­рор. Это понимало и ближайшее окруже­ние императора. Необходимо было вну­шить умеренной, просвещенной части об­щества, что правительство еще в состоя­нии проводить преобразования. Поэтому Лорис-Меликов постарался прежде всего в своих объяснениях с общественными деятелями и публицистами убедить всех в том, что реакция кончилась и что рефор­мы будут продолжены. Главным в замыс­лах Лориса-Меликова был план учрежде­ния очень ограниченного представитель­ного органа при императоре.

Хотя Александру не все нравилось в программе Лориса-Меликова, он посте­пенно стал соглашаться с его доводами. Император чувствовал себя утомленным бременем власти и готов был возложить хотя бы часть этого груза на другие пле­чи. К тому же личные дела занимали Алек­сандра в это время едва ли не больше, чем государственные. В мае 1880 года умерла императрица Мария Александровна. Александр решил, что пришло время исполнить обещание, которое он дал княжне Долгоруковой че­тырнадцать лет назад. Свадьба состоялась 6 июля в Большом Царскосельском двор­це в одной из маленьких комнат, где по­ставили походный алтарь — обыкновен­ный стол. При венчании присутствовали только граф Адлерберг, два дежурных ге­нерал-адъютанта и фрейлина Шебеко, по­веренная этой любви с самого первого дня ее зарождения. Богданович пишет, что Александр женился в штатском платье, говоря: "Это не император, а частный че­ловек, который исправляет совершенную ошибку и восстанавливает репутацию юной девушки". В тот же день он пожало­вал своей жене титул светлейшей княги­ни Юрьевской и даровал ей все права, ко­торыми пользовались члены императорс­кой фамилии.