Корпорация власти
Рефераты >> Политология >> Корпорация власти

Естественно, я никого не призываю к созданию какой-либо утопической формы развития общества (по меньшей мере, это было бы глупо). Я просто хочу, не погружаясь в дебри социальных утопий и политических идеализаций, показать картину происходящего здесь и сейчас, и эта картина, на мой взгляд, не отличается особым оптимизмом. Она представляется нашему взору в виде мрачного, наполненного черным трагизмом сюжета. И поэтому, критикуя изображенное на ней положение вещей, мы волей-неволей говорим о желании повернуть события в иное русло, хотя бы минимально близкое к демократическому (в традиционном значении этого слова). Демократия как режим, в котором народ осуществляет правление ради народа, в котором все равны перед законом, – это не утопия, а возможность. Но современное российское общество, к сожалению, не готово к тому, чтобы взять ответственность в свои руки и добиться [относительной] справедливости. Социум мобилизован против собственного потенциала…

Справедливость для каждого своя и нет единой конкретной точки отсчета, исходя из которой, позволительно с методологической точностью отделять справедливое от несправедливого. Однако в интересующей нас сложившейся ситуации справедливой была бы та политика, администрация которой:

1) освободила бы себя от навязывания народу неких идеологем и образцов поведения,

2) предстала бы пред населением в прозрачном платье, и эта прозрачность стала бы залогом уничтожения черных пятен (сокрытие коррупции верхов и прочие замалчивания власть держащих о своих политических действиях, роднящихся с полным произволом) и возрождения торжества истины; чем более прозрачна система, тем больше народ знает о ее истинной политике,

3) делала бы все возможное для ликвидации колоссального неравенства, в соответствии с которым бедные беднеют, а богатые богатеют,

4) отменила бы свою внегласную политику двойных стандартов, на место которой водрузила бы контроль за всеобщим равенством перед законом (естественно, это равенство должно распространяться и на контролирующих его).

Понятно, что справедливость размера оплаты труда или тяжести наказания за то или иное преступление имеет множество толкований. Но я не хочу сейчас вовлекаться в демагогию о критериях, которые будут служить точкой отсчета для узаконивания этих степеней, размеров и тяжестей. Просто я кратко описал ту идею социальной справедливости, которая представляется мне как раз справедливой. Справедливо то, что истинно. А различные споры, вызванные мыслью о субъективности справедливости, равно как о множественности истин, навевают только фатализм, согласно которому все действительное справедливо хотя бы потому, что действительно. Но такая мировоззренческая установка, равно как и фатализм вообще, – скорее социальная болезнь, нежели эффективное средство психологического прибежища. Не все действительное справедливо и не любое сообщение претендует на право считаться истинным. Убеждаясь в плюрализме мнений относительно справедливости и в постмодернистской переоценке (деконструкции) абсолюта истины, остается только умывать руки и говорить «пусть все будет так, как есть», а именно с такой позицией следует бороться. Принимая за чистую монету мысль о субъективности истины, о невозможности существования абсолютных истин, мы не задумываемся о том, что эта мысль, в свою очередь, тоже претендует на истину, а потому кроет в себе противоречие. Вместе с тем, она, постулируя огульный субъективизм, ставит крест на ценности науки, которая, как известно, руководствуется поисками объективной истины. При этом, несмотря на иронию по отношению к этой идее, ей принято отдавать должное как одному из самых прогрессивных в наше время научных положений. Несомненно, реальность для каждого своя – депрессант ее видит в черных красках, оптимисту она является в розовом цвете, реальность философа отлична от реальности водителя автобуса и т.д. Но несмотря на различие во взглядах на окружающую действительность, она остается одной и той же, и ни одна субъективная мировоззренческая карта не способна описать в полной мере территорию реального. Картине восприятия не дано копировать реальность, а позволено интерпретировать ее, что приводит к множественности видений. Видения реальности различаются вместе с тем уровнем мифотворчества; ребенок, неграмотный человек, религиозный фанат наверняка в нее привносят больше мифов, чем, например, ученый-физик. Так что ницшеанский тезис о том, что вместо фактов есть только интерпретации, едва ли достоин того, чтобы быть принятым в прямом смысле. Интерпретации – вещь гибкая и аморфная, а факты – вполне конкретны. Просто их можно по-разному интерпретировать. Например, необходимость усиления полномочий ФСБ объясняется тем, что вследствие принятия данного закона общество будет более защищенным от терроризма, но такую ширму вряд ли следует принимать за очередную [субъективную] истину. Вводя любой антинародный закон типа этого, можно как угодно его оправдывать, но суть останется одна; никакие объяснения и оправдания не сделают антинародный закон народным. Само введение того или иного закона и характер его ценности для власти или для общества – это факт, равно как фактом является то, что город Москва – до сих пор столица России. И никакому субъективизму и релятивизму здесь нет места.

О полном отсутствии демократических ценностей в стране говорит в том числе неразделение властей. Нет сдержек и противовесов между законодательной, исполнительной и судебной властями, конституционный принцип разделения властей не реализуется, что приводит к сосредоточению власти в одних руках. В демократической стране законодательная, исполнительная и судебная власти должны быть четко отделены друг от друга, должна быть система взаимосдерживающих полномочий высших органов государственной власти. Если они сращены, то неминуем произвол по принципу «сам издаю и сам же контролирую». Именно это мы и наблюдаем сейчас; премьер стоит во главе власти в общем, то есть всех ее ответвлений. Как пишет Д.А. Авдеев, президентские полномочия единоличны и их невозможно ограничить [даже Конституцией]: он вправе представлять одного и того же кандидата на должность председателя правительства, председательствовать на заседаниях правительства, отменить решения правительства, приостановить действия органов исполнительной власти субъектов РФ, принимать решения об отставке правительства, образовывать органы государственной власти, непосредственно руководить деятельностью федеральных ведомств, назначать на должности высшего уровня[246]. Необходимо внести одну поправку в размышления Авдеева: всем этим руководит не президент, а премьер-министр.

Власть пытается снова реанимировать ценности, ранее считавшиеся общечеловеческими. Иногда она говорит о любви к родине, о справедливости, о демократии. Но как можно верить политикам, ратующим за возрождение этих высоких слов, если они сами не являются эталонами, носителями данных ценностей? Если господин Единоросс восхваляет демократию, зря он это делает, другой рукой устанавливая нечто совершенно иное. Но надо отдать должное современным политикам, переставшим уделять такое сильное внимание высоким ценностям, как это было раньше, например, при Советском Союзе. Теперь люди обособились от духа коллективизма, и им наплевать на мировую справедливость. Единственное, на что им не наплевать, так это на собственные меркантильные интересы. Пополнить свой кошелек, набить свое вечно голодное чрево – вот ценности современного человечества, а точнее, каждого отдельного существа, так как благодаря такой трансформации ценностей из высших в низшие, такому релятивизму, человечество перестало существовать. Остался только человек, который думает, что, ратуя только за свои личные убеждения, отстаивая позицию обывателя, он проявляет индивидуальность. А на самом деле никакой индивидуальности и в помине нет. Б.Б. Коссов говорит, что стереотипизация людей в авторитарном обществе чрезвычайно ограничивает потенциал общества в целом, то есть затрудняет общественное развитие[247]. Наверняка с этим трудно не согласиться. Это утверждение обращает наше внимание не только на локальную ситуацию, происходящую на уровне «со мной лично здесь и сейчас», но и на кризис глобального (социального) масштаба.


Страница: