Месяцем спустя после перемирие от 11 ноября 1918, Stresemann сформировал Немецкую Народную Партию, и был избран в Национальное собрание, которое собралось в Bеймаре в 1919, чтобы создать новую конституцию. В 1920 он избирается в новый Рейхстаг и следующие три года провел в оппозиции. С 13 августа по 23 ноября 1923 года Stresemann был избран канцлером коалиционного правительства. Несмотря на недолгое пребывание на этом посту, он имел дело с организованным восстанием в Саксонии, где успешно восстановил порядок, в Баварии, после того, как Путч Гитлера, также он первым начал работу над стабилизацией валюты Германии.

В 1924 преемник Штреземана выбрал его в качестве министра иностранных дел. А после вхождения в четыре правительства его стали называть самым искусным деятелем немецкой внешней политики после Бисмарка. Непосредственно ему принадлежит успех принятия Плана Галока, который реструктурировал репарации на основе способности Германии оплатить их. Он брал инициативу в достижении восстановления отношений с Западными союзниками, особенно с Францией, в гарантии обслуживания границ, установленных Версальским Соглашением. Gustav Stresemann, Aristide Briand, и Austen Гофмейстер, наряду с представителями других четырех наций подписали договор в Locarno о взаимной безопасности. Эти трое были воплощением контрастов: Гофмейстер, высокий, изящный, с моноклем, вышколенный, прохладный; Briand, слегка наклоненный, растрепанные волосы, с усами, неофициальный, удивленный; Stresemann, натянут, лысая голова, отражающая свет, осторожно формальный… Но они нашли общую цель: обеспечить всеобщую безопасность так, чтобы политическая и экономическая стабильность могла быть стабильно определена.

После подписания 16 октября Договора Locarno, Stresemann поспешил домой страховать его принятие правительством. В речи по радио к нации 3 ноября, 1925, он обратился за поддержкой. Он сказал: «Locarno может интерпретироваться как выражение, что государства Европы наконец понимают, что они не могут продолжать воевать друг против друга без того, чтобы не вовлечь остальной мир в войну. » 3

Другой частью его мирного наступления стало подписание в апреле 1926 договора о восстановлении отношений с Россией, называемое Соглашением относительно Берлина. И, после неудачной поездки в Женеву в марте, он, наконец, добился 8 сентября 1926 года единодушного принятия Германии в Лигу Наций.

Несмотря на его здоровье, которое быстро ухудшалось, Stresemann сохранил свой портфель министра иностранных дел Германии.

ГЛАВА 2 ПОЛИТИЧЕСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ

Золотые Годы Веймарской республики

Несмотря на отрицательную дипломатическую атмосферу, Германия была допущена в Лигу Наций и Совет Лиги единодушным голосованием в сентябре 1926 года. (Оплату членства Германии в Лиге Наций предполагалось осуществить позднее). Stresemann и Briand, французский Министр иностранных дел, пытались достичь взаимопонимания в течение того же самого месяца. Это предполагало эвакуацию целого района Rhineland и возвращения земли Saar в обмен на поддержку Германией падающего франка.

Эра Штреземана

Это была бы хорошая идея сделать ставку на Locarno, на американских и французских политических деятелей. Stresemann потребовал прекращения деятельности Военной Комиссии, но Французы были взволнованы относительно распространяющихся военизированных организаций в Германии, подобно Stahlhelm и Reichsbanner.

Stresemann, наконец, выиграл на этой проблеме и активизировал общие обсуждения разоружения в Женеве, при продолжении требований полной эвакуации Rhineland, которая произошла в 1927-1929 годы. Он также продолжал поднимать проблему последствий войны и предлагал присоединение Австрии. Хотя он не спешил отвечать на предложение Келога-Брианда, которое предлагало официально отказаться от войны как от инструмента национальной политики, переговоры по разоружению так и не достигли финальной точки, потому, что Франция не желала сдавать ее благоприятную военную позицию в отношении Германии.

Несомненно Германия была в более сильном международном положении к 1927 году, чем она была начиная с 1918 года. Эвакуация Rhineland, Пакт Locarno и вход в Лигу Наций, не говоря уже о Берлинском Соглашении, - были главными достижениями Густава Штреземана, чей навык и доброжелательность получили большее уважение за границей, чем дома. Чтобы представить эти достижения в более значимой перспективе, необходимо рассматривать их сквозь французскую и британскую политику по отношению к Германии в течение середины двадцатых годов.

В сущности можно сказать, что Франция не сумела поддерживать ее превосходство по отношению Германии, которым она наслаждалась в конце Первой Мировой войны. Характер мира, за который французы боролись в Версале, был способствующим фактором, но то была не единственная ошибка в соглашении. Постоянное противоречие между политическими Левыми и Правыми имело существенный эффект на французскую политику по отношению к Германии. Проблема свелась к тому, должна ли Франция пробовать использовать силу или убеждение с немцами, идти это одной или в союзе с Англией. Правые партии полагали, что Германия понимает только силу, и нельзя предоставлять ей свободу выбора. Правые желали действовать совместными международными усилиями, но только, если это поможет Франции оставить Версальское Соглашение неизменным. Однако, они не желали ждать Лигу Наций, чтобы принять меры в отношении Германии и торопились действовать независимо.

На самом деле, проверка состоятельности правых состоялась перед 1924 годом. И таким испытанием была политика Рура. Все задумывалась, как откровенный обмен мнениями с Германией, которая в действительности докажет правоту Франции перед Англией. В итоге, это завершилось поражением правящего режима Поинкар и в заключении его падением. Это поставило франк в шаткое положение и вызвало напряженность в отношениях между Францией и Великобританией. В течение десяти лет после данного эпизода и отказа от силы как от инструмента политики в отношении Германии позиция правых подвергалась критике и потеряло свои устойчивые позиции.

И все-таки официальная Франция следовала альтернативной политике, то есть воздерживалась от попытки поддержать статус-кво Версальских Соглашений. Левые оспаривали право на существование и будущий потенциал "новой Германии", отличающуюся от старой аристократической страны. Для людей подобных Брианду, это было по существу политика восстановления отношений между 1925 и 1929 годами, чтобы помочь объединиться в "новой Германии" республиканским и демократическим тенденциям. Он верил что националистической Германии требуется месть, но республиканская Германия ждет мира. Новая Германия возразила только против того, что Брианд, называл "пункты Версаля эфемерными" относительно выполнения Соглашения. Но эта политика левых была только заменой в форме и духе политики правых. Так делалось, чтобы обеспечить статус-кво более приемлемым для немцев. Но недостаток реального наполнения создал предпосылки к неудачному исходу настолько, насколько была выигрышна политика правых. Это противоречие проходило не столько между правыми и левыми обеих стран, а скорее к существованию фундаментального недоразумения между Францией и Германией.