Эта неудача объединить средний класс политически не была следствием внутренних конфликтов по военным целям. Это подразумевало, что Штреземан вел маленькую партию, которая была направо от центра и направо от него, вместо большой партии, в которой он будет более представительным и которая дала бы ему более последовательную и более мощную поддержку. Он потерпел неудачу, предотвращая партию от ошибок в шагах национальных либералов и относительно себя как политический мундштук Немецкой промышленности. Сам Штреземан не был связан с тяжелой промышленностью, но вышел из бедного семейства и никогда не забывал несчастный район Берлина, где он был рожден.

В этом отношении он отличался от миллионера Валтера Ратенау, который играл важную роль в Bеймарской политике, непосредственно перед тем, как Штреземан стал канцлером. Ратенау, подобно Эрцбергеру, был убит националистическими фанатиками правого крыла, которые обижались на его политику замедления. Эти бессмысленные действия отняли у Веймарской республики двух самых сильных буржуазных сторонников и оставили буржуазное лидерство людям политической полосы Штреземана. Штреземан был, в конце концов, все еще монархист, и его партия была официально монархистской партией. Учитывая все его многие прекрасные качества, он, талантливый оратор, человек обаяния и космополитической культуры, и один из немногих государственных деятелей, кто обратились к назначению молодых людей - штреземанцев, должен был поднять вопрос жизнеспособности тезиса " Республика без республиканцев " уже в 1923 году.

К счастью, Штреземан был практическим человеком, - "прагматическим консерватором", который не всегда полностью считает несоответствие между теорией и практикой честным, но и не принимает его в расчет для его становления в качестве государственного и политического деятеля. Он нуждался в непосредственной практической проблеме. Все же, он имел тенденцию терять себя в романтичном и иррациональном блуждании. Эта дихотомия в его характере идет далеко чтобы объяснить контраст между националистическим экстремистом 1917 года и ответственным канцлером, министром иностранных дел 1920-ых, лицам, которые пропустили его монархизм, когда он нашел это устаревшим.

Политические Проблемы

Вероятно, сотня дней в качестве канцлера содержала самые большие достижения Штреземана, чем последующие годы в качестве министра иностранных дел. Он имел храбрость чтобы занять пост при беспрецедентно плохих условиях, принять акт государственной деятельности, занять позицию в утверждении Bеймарской Коалиции, принять Соглашение относительно Версальского Соглашения (против которого он выступал). Эти шаги сохранили самое существование Германии. С другой стороны, ни в коем случае «карт-бланш» на обеспечение эвакуации земли Ruhr и преодоление инфляции не принадлежит одному Штреземану.

Правительство, в котором он председательствовал в первые шестьдесят из сотни дней, - так называемая "Большая Коалиция". Правительство, то есть кабинет, содержал членов из трех партий Bеймарской Коалиции плюс его DVP. С тех пор с 1920 года ни Bеймарская Коалиция, ни одна из правых партий не смогла собрать большинство в Рейхстаге, вследствие силы USPD и KPD. Большая парламентская проблема Веймарской республики была в отношениях между SPD и DVP.

Эти отношения определили возможность в любое время продолжения правительства вообще, или через правительство меньшинства буржуазных партий, допускаемых SPD или через Большую Коалицию. Трудность состояла в том, что SPD была партией рабочих, а DVP - партией предпринимателей. Борьба Штреземана заключалась в том, чтобы изменить характер его партии и была поэтому борьбой, склоняющей к сотрудничеству с SPD, и в конечном счете непосредственно борьбой за выживание Республики.

Парламентская жизнь Веймарской республики существенно отличалась от таковой в Империи. Это было полностью конституционное государство, в котором политические партии играли жизненную и активную роль, в отличие от боя с тенью, на который они были обречены обманом Бисмарка. Одно из последствий было то, что реорганизованные партии усилились. Лидерство было принято преемником двух имперских консервативных партий, - Национальной Народной партией (DNVP). По контрасту с DVP Штреземана, чей монархизм был обычно пассивен, DNVP участвовала в восстановлении монархии Гогенцоллеров, выражая позицию прямой враждебности к новому республиканскому режиму и учреждениям.

Такая партия могла существовать если проследить нежелание SPD'S уничтожить положение пруссака Джункерса в течение периода временного правительства. Несмотря на его осторожный подход, SPD не учитывала и не принимала участия в проблемах крестьян или сельского хозяйства вообще. Постольку, поскольку они имели иные представления относительно предмета, лидеры SPD имели тенденцию расценивать крупномасштабное сельское хозяйство как неразумный шаг. Они думали, что из-за потери территории на востоке и экономического ущерба в войны, время было особенно несоответствующе для любых радикальных мер земельной реформы.

Однако, последствия для новой республики были бедственны. Из всех старых сил из имперской Германии, которая выжила в Веймарскую республику, никто не был столь же опасен как Юнкерс, с его экономической основой в сельском хозяйстве, его основой престижа в восточном - Elbian, и с его позицией власти в армии и государственной службе. Он, больше чем кто-либо еще, был ответственен за психологического демона монархизма в Республике. Хьюго Преусс справедливо сказал, что никакая конституция не будет работать, если не будет сопровождаться положительным "национальным духом". Вместо этого, режим был как цель постоянного потока националистического оскорбления и обвинения демократии и парламентского правительства. Нападение никогда не могло бы принять таких размеры, которого оно достигло, если бы Юнкер или другой консерватор, или реакционные силы не позволили перегруппироваться в 1919 году под знаменем DNVP.

От этого оплота они переходили к наступлению против Республики, порождая различные общества и военизированные группы, которые поддерживали физические и устные нападения на режим.

Как политическая партия, DNVP воспользовался преимуществом парламентских учреждений, чтобы подорвать их. Лидеры признали, что, лишенные действительного вето в немецких делах, чтобы они были способны осуществить избирательное право с тремя классами в Пруссии, они должны использовать методы демократии, чтобы бороться с демократией. Поэтому они отказались от роли аграрной группы давлений и представили сторону как всесторонняя коалиция правых. Этим видом обращения они захватили лояльность многих людей нормального патриотического чувства, в отличие от агрессивного национализма, которые были отчуждены из Веймарской республики и от системы парламентского правительства, которое было его сущностью. Не понимая принципы SPD, эти люди не желали "принимать" государство по существу. Столь успешный подход действительно оправдался, - к 1924 году DNVP стала второй по величине партией в Рейхстаге, не далеко позади SPD.