В возрасте 5-7 лет освоение образного мира в рисунке также происходит - от человека к его окружению. Пропорции первыми устанавливаются именно в человеческой фигуре. Характерный рисунок этого периода: высокий большой человек рядом с маленьким многоэтажным домом и маленькой легковой машиной. Пятилетний автор не понимает нашего недоумения: "Да, этот человек приехал на своей машине, он живет в этом доме, да, на третьем этаже, видишь, вот его окошко и балкон". А нам кажется несуразной несоотносимость размеров изображаемого человека и его мира: "Как же он в дом-то войдет и в машину сядет?" На самом деле это нормальный этап развития детского рисунка. Через него проходят все дети, и со временем в рисунке все "уравновесится", а правильные пропорции установятся и в окружающем мире.

Часто в рисунках фигурируют члены семьи. Уже в 5-6 лет дети хорошо осознают внутрисемейные отношения и демонстрируют их в своих рисунках. Те, кого ребенок особенно любит, изображаются более тщательно: ребенок стремится добиться максимального сходства и всячески украшает портрет. В изображении семьи могут также присутствовать желаемые, но реально не существующие родственники. Рисунки подобного содержания могут служить ценным материалом для диагностики внутрисемейных отношений и условий семейного воспитания. В автопортретах ребенок обычно отражает положительное отношение к своей персоне: он опрятен, одет в желаемую одежду, находится в желаемом месте и в желаемых обстоятельствах. Это соответствует центральному личностному новообразованию развивающегося ребенка: у него отчетливо представлено чувство доверия к внешнему миру и чувство личной ценности. Когда ребенок начинает рисовать себя в неприятных ситуациях, это свидетельствует о его неблагополучном эмоциональном состоянии.

Несмотря на значительное несовершенство рисунков стадии правдоподобных изображений, ребенок, не обладающий художественной одаренностью, редко самостоятельно, без специального обучения поднимается на следующую ступень. Поэтому и взрослые, не обучавшиеся рисованию, обнаруживают в своем творчестве очень много черт, сходных с уже отмеченными. Но если ребенок получает систематические указания на несовершенство его произведений и наставления о способе их исправить, он достигает четвертой стадии - правильных изображений.

Здесь мы встречаемся с рисунками различной степени совершенства. Но это уже зависит от индивидуальных художественных способностей и не имеет в своей основе какую-либо общую закономерность. При этом изображение в значительной мере утрачивает свою "детскость" - те специфические особенности, которые присущи именно детскому рисунку.

К подростковому возрасту рисование, по-видимому, в основном исчерпывает свои психологические функции, его адаптивная роль снижается. Ребенок переходит к более высокому уровню абстракций, на первые позиции выдвигается слово, позволяющее с гораздо большей легкостью, чем рисование, передавать сложность событий и отношений.

На собрании, с которого не уйдешь, где сказать то, что думаешь на самом деле, нельзя, а слушать не хочется, скованные в движениях и эмоциях мы начинаем рисовать. Поразительно: мы рисуем точно так, как рисовали тогда, когда подростком в последний раз держали карандаш. Это чисто спонтанный рисунок - конечно, с некоторыми купюрами, вкраплениями стандартных частей, выполненный более зрелой рукой, но тем не менее в главном - все тот же рисунок, апеллирующий к архаике, к детству человечества и собственному детству. Что-то похожее возникает и в ситуации затянувшегося телефонного разговора, активного только с одной стороны: вынужденно слушающий хмыкает, поддакивает и черкает, чертит, .

Мы так рисуем не только в ситуациях, когда движения и свобода самовыражения ограниченны, в моменты, когда наше подсознательное вырывается наружу. Неожиданно для самих себя и окружающих мы начинаем рисовать в период жесточайших личностных кризисов, жизненных потрясений и драм. Прежняя жизнь с ее стереотипами и установками резко завершилась, надо вновь обретать и выстраивать себя, как это давным-давно уже происходило однажды.

ТАЙНА ДЕТСКОГО РИСУНКА

Поскольку манера рисования во многом определяется особенностями познавательной сферы ребенка, рису­нок можно рассматривать как показа­тель интеллектуального развития. На этой основе американским психоло­гом Ф.Гудинаф был разработан не­сложный тест «Рисунок человека». Практическое использование этого теста вскоре по­казало, что его психодиагностические возможности гораздо шире, чем мыс­лилось его создателю. Действительно, тщательный анализ изображения человеческой фигуры позволяет сделать довольно точное заключение об уров­не умственного развития рисовавшего ребенка. Получаемый таким образом тестовый балл вполне сопоставим с широко известным коэффициентом интеллекта. Однако американский психолог Карен Маховер обратила внимание на интересный факт. Оказа­лось, что одинаковые баллы могут быть получены при анализе рисунков, разительно отличающихся друг от дру­га. Дальнейшие исследования показа­ли, что особенности рисунка, которые не учитываются при оценке интеллек­та, могут явно характеризовать состояние эмоциональной сферы ребенка, его мотивации, личности в целом. По­пробуем разобраться, какую информа­цию несет простой детский рисунок, изображающий человека, и как ее мож­но психологически истолковать.

Голова на рисунке расценивается как сфера интеллекта, воображения, а так­же волевого управления «телесными» побуждениями. Уже очень маленький ребенок считает голову чрезвычайно важной частью тела. Он чувствует, что умелость, ум взрослые как-то связыва­ют с головой. Поэтому наделение фи­гуры маленькой головой свидетельст­вует о переживании своей интеллектуальной неадекватности (что вовсе не обязательно связано с низким уровнем умственного развития). Нечеткое изо­бражение головы — показатель застенчивости, робости. Если голова изобра­жается в последнюю очередь, возника­ет подозрение в наличии каких-то межличностных конфликтов.

Шея — орган, символизирующий связь между сферой контроля (голо­вой) и сферой влечений (телом). Шея появляется в детских рисунках не сра­зу. Сначала ребенок рисует голову, не­посредственно «приклеенную» к туло­вищу. Кстати, так рисуют человека и многие взрослые. И вовсе не потому, что ее особенно трудно изобразить, а потому, что в их жизни еще не заняла прочного места та функция, которая на рисунке символизируется шеей, — способность к рациональному само­контролю. Чрезмерно крупная шея сигнализи­рует об осознании «телесных» импуль­сов и старании их контролировать. Длинная тонкая шея — показатель тор­можения: конфликт между разумом и чувствами решается через самоустра­нение от мира собственных сильных эмоций. Толстая короткая шея — уступ­ки своим желаниям и слабостям.

Плечи и их размеры — признак фи­зической силы и потребности во вла­сти. Поэтому чрезмерно крупные пле­чи отражают ощущение большой силы, а мелкие, наоборот, — малоценности, ничтожности, причем не только в фи­зическом плане. Угловатые плечи — признак чрезмерной осторожности, повышенной тревожности. Покатые плечи чаще всего отражают снижен­ный жизненный тонус, уныние, иногда чувство вины.