Тем не менее, массовая миграция деятелей науки и культуры — это уже феномен нового времени, характерный для процесса глобализа­ции. Тоталитарные режимы и в Советском Союзе и в Германии выну­дили покинуть свою родину немалое число выдающихся представите­лей науки и культуры. Среди них Альберт Эйнштейн, Стефан Цвейг, Лион Фейхтвангер, Сергей Рахманинов, Федор Шаляпин, Иван Бу­нин, Игорь Сикорский, Александр Солженицын и многие другие[24].

Большинство высокоразвитых европейских государств продолжа­ют оставаться экспортерами интеллектуального потенциала, однако одновременно и активно вербуют умы в странах Восточной и Цент­ральной Европы, своих бывших колониях, Китае, государствах Юго-Восточной Азии.

Внешняя миграция из России в последние 10—15 лет имеет две ха­рактерных разновидности: этническая миграция — возврат на исто­рическую родину, прежде всего немцев и евреев, и трудовая — на зара­ботки, учебу, стажировку. Если первая с самого начала предполагает, как правило, безвозвратный отъезд при сохранении или несохранении российского гражданства, то вторая подразумевает возврат, который однако на практике также нередко заканчивается получением вида на постоянное жительство. В этнической эмиграции в Израиль высок удельный вес образованных людей. Число научных работников и пре­подавателей, не считая инженеров, выехавших из республик бывшего СССР на Запад, вероятно, превысило 100 тыс. человек.

К сожалению, статистика внешней, да и внутренней миграции в России весьма неполная и не дает достоверной и исчерпывающей ин­формации. Нет точных данных о количестве российских ученых, ра­ботающих за границей, и числе ежегодно отъезжающих на продолжи­тельные сроки и возвращающихся после длительного пребывания. На основе вышеприведенных данных можно лишь предполагать, что речь идет о массовой миграции, и баланс оттока и притока складывается не в нашу пользу.

Утечка умов приносит государствам-донорам убытки, которые, хотя и не столь очевидны, как ущерб от стихийных бедствий или тех­ногенных катастроф, но по своим размерам часто даже превосходят его. Их подсчеты требуют анализа многочисленных негативных по­следствий эмиграции и применения сложных методик. При всем этом, удается получить весьма условные результаты, однако и они по­зволяют судить о масштабе наносимого национальной экономике вреда[25].

Государство-донор теряет понесенные им или агентами националь­ной экономики немалые затраты на воспитание и обучение специали­ста высшей квалификации, будь то ученый, музыкант, врач или инже­нер. К этому нужно добавить упущенную выгоду, которую они могли бы принести экономике за годы своей активной деятельности и кото­рая обычно с лихвой окупает затраты на обучение. Из сумм потерь сле­дует вычесть возврат на родину трудовыми эмигрантами части своих заработков и доходов. Если речь идет об отъезде выдающихся деяте­лей науки, техники, искусства, вносящих неоценимый вклад в духов­ную и материальную жизнь общества, то тут подсчеты упущенной вы­годы теряют смысл, ибо она неисчислима.

В случае притока умов примерно таким же образом можно опреде­лить получаемую национальной экономикой выгоду от экономии на расходах по обучению и от вклада в создание национального дохода. Сложнее оценить эффект от импорта выдающегося интеллекта — дея­телей науки и культуры с мировыми именами. Этот эффект нельзя выразить только в денежных величинах: он имеет еще косвенные про­явления в повышении общего уровня культуры и знаний, создании научных школ и воспитании достойных учеников.

Ясно, что богатые страны, притягивающие к себе интеллектуаль­ную миграцию, оказываются в крупном выигрыше, а страны, теряю­щие свой интеллектуальный потенциал, оказываются в крупном про­игрыше. О том, насколько велика при этом асимметричность преиму­ществ глобализации, можно судить на примере России — мирового лидера в области утечки мозгов.

Глава 3. Проблемы и перспективы участия России в глобализации.

3.1. Резервы повышения конкурентоспособности российской экономики.

Совершенно очевидно, что, несмотря на пока еще присутствующие перекосы и недостатки, развитие внешнеэкономических связей спо­собно помочь возрождению России, модернизации ее промышленно­сти и сельского хозяйства. Это требует, однако, выработки и последо­вательной реализации стратегии активного включения страны в ми­ровую экономику, перестройки управления этой сферой деятельности, принятия мер по поддержке экспортеров, защите собственных перс­пективных отраслей и развитию импортозамещающих производств. Стране предстоит поднять уровень своей конкурентоспособности на мировых рынках, сделав ставку на те отрасли и производства, которые имеют к этому хорошие предпосылки.

Пока спектр возможностей наращивания и рационализации экс­портного потенциала ограничен. России придется еще не один год опираться на минеральные ресурсы, как важнейший источник валют­ных поступлений. Она лучше многих стран обеспечена запасами энер­гоносителей и других видов сырья, древесины. На нее приходится 13% мировых разведанных запасов нефти, 36% — природного газа, 12% — угля и соответственно 15 и 31% мировой нефте- и газодобычи. Вместе с тем, невозобновляемость и истощение запасов полезных ископае­мых, высокие капиталоемкость и себестоимость добычи и транспор­тировки будут все больше сдерживать рост производства и экспорта в добывающих отраслях и заставлять переносить центр тяжести на энерго- и материалосбережение. Поэтому ресурсный потенциал России нельзя считать бесспорным и вечным конкурентным преимуществом.[26] Следует принимать в расчет постепенное снижение до разумных пре­делов его роли в российской внешней торговле. Одновременно по со­ображениям экономической целесообразности надо повышать степень переработки и облагораживания экспортируемых видов первичного сырья, топлива и материалов.

Руководствуясь мировым опытом, Россия должна поставить во главу угла своей внешнеэкономической стратегии увеличение экспортных мощностей в обрабатывающей промышленности и особенно там, где используются, так называемые, высокие технологии. Сделать это не­просто, если учесть, что в годы реформ основные фонды промышлен­ности не обновлялись и на 70% износились, а исследовательский и проектно-конструкторский потенциал в ощутимой степени утрачен. По некоторым оценкам, лишь около 6% продукции российской об­рабатывающей промышленности может конкурировать на мировых рынках.

Однако при дополнительных усилиях и финансовой поддержке можно поднять до мирового уровня ряд производств, где имеются уникальные технологии и изобретения, сохранились кадры специалистов и высококвалифицированных рабочих, а также производственная база. Упустить такой шанс все равно, что обречь себя на дальнейшее отста­вание от ведущих индустриальных государств. Дело в том, что в усло­виях экономической глобализации возможность создания и присвое­ния интеллектуальной ренты от технических нововведений, которы­ми не располагают другие, становится решающим фактором конкурентоспособности и извлечения максимальных выгод от учас­тия в международном разделении труда. Поэтому важно, чтобы госу­дарственная политика была нацелена на создание и наращивание та­ких преимуществ в самых перспективных областях научно-техничес­кого прогресса.