Человек со своей стороны вносит в формирование политичес­кого ландшафта свой существенный вклад. Говоря о воплощенном слое политического ландшафта, мы имеем в виду политическую деятельность, направленную на изменение внешнего облика лан­дшафта или непреднамеренно вызывающую эти изменения. Сюда относится, прежде всего, строительство - "стройки века" и иные имеющие политическое значение проекты, изменяющие окружа­ющую среду. Нередко такое строительство носит "рекламный" характер, оно призвано продемонстрировать возможности чело­века при том или ином государственном строе (плотины и проект "поворота рек" в Советском Союзе). В любом случае политичес­кая культура выступает как основной фактор ландшафтообразования, а практически повсеместный характер человеческой активности заставляет сделать вывод о том, что любой ландшафт несет в себе признаки ландшафта политического.

Третий композиционный слой политического ландшафта следу­ет именовать идеальным слоем. Несмотря на то, что этот слой "не­видим", без обращения к нему любое исследование политического ландшафта будет лишь поверхностным описанием внешних явле­ний и следствий той самой деятельности, которая совершается в идеальном слое политического ландшафта. Речь идет об идеоло­гическом наполнении политического ландшафта, его информацион­ном содержании, "памяти ландшафта".

Идеальный слой создается, во-первых, политическими процес­сами прошлого и настоящего на данной территории. Эти процессы далеко не всегда отражаются в визуальном ландшафте, но в ланд­шафте идеальном они предстают как элементы местной политичес­кой культуры. Архетипы сознания и поведенческие императивы яв­ляются неотъемлемой частью политического ландшафта, который должен рассматриваться только как комплексное явление.

Во-вторых, идеальный слой формируется благодаря индиви­дуальной деятельности личностей - государственных деятелей, пассионариев. Политический ландшафт получает, таким образом, связь с пассионариями и результатами их деятельности, причем эта связь носит двоякий характер. С одной стороны, политический лан­дшафт "производит" пассионариев, "воспитывает" их, наделяет впе­чатлениями, формирует их сознание, взгляды и представления, сим­патии и антипатии. Со своей стороны, пассионарии создают, изме­няют, обогащают политический ландшафт своими политическими произведениями, идеями, действиями.

Особую роль в политическом ландшафте играет топонимика. Географические названия становятся важными элементами ланд­шафта, их изменения свидетельствуют о сдвигах в общественном сознании. Название места часто используется как политико-куль­турный символ, особенно, если речь идет о названиях населенных пунктов, улиц и площадей. Политико-идеологическим смыслом на­деляются даже названия природных объектов. Достаточно вспом­нить пик Коммунизма на Памире, в 1998 г. переименованный таджикскими властями в пик Исмаила Самани, основателя средевекового государства Саманидов, которое считается первым таджикским государством.

Изменения в топонимике прямо зависят от политических пере­мен. В советской истории эти изменения всегда свидетельствовали об очередной "смене вех". Можно вспомнить волну переименова­ний населенных пунктов после Октябрьской революции. Мало кто помнит, что подмосковный город Талдом некоторое время носил название Ленинск, а знаменитая Гатчина была Троцком. В сталинс­кие времена волна переименований захлестнула всю страну. На кар­те появились имена И. Сталина, С. Кирова (Вятка), М. Калинина (Тверь), В. Молотова (Пермь), К. Ворошилова (Ставрополь), В. Чкалова (Оренбург) и др., не говоря уже о многочисленных топо­нимах в честь В. Ленина. Зато при Н. Хрущеве "сталинские" назва­ния улиц и городов были заменены на новые или, напротив, пре­жние исторические. В 1980-е годы появилась своеобразная тради­ция переименовывать город после смерти очередного генерального секретаря ЦК КПСС. Поэтому Набережные Челны были переиме­нованы в Брежнев, Рыбинск в Андропов, а Шарыпово в Красноярс­ком крае в Черненко. После смерти министра обороны СССР столи­ца Удмуртии Ижевск стала Устиновым.

Напротив, после распада СССР начался возврат исторических названий. В некоторых городах, например, во Львове все улицы, напоминавшие о советской эпохе, были переименованы. Вернули себе исторические названия многие города (Санкт-Петербург, Ека­теринбург, Тверь, Самара) и улицы (особенно в Москве). Однако символы прежней эпохи в виде топонимики (особенно популярны­ми и долговечными оказались топонимы в честь В. Ленина, С. Ки­рова и М. Калинина) и памятников в большинстве своем сохраня­ются и в постсоветском политическом ландшафте России.

§4. География власти и элитогенеза

География власти изучает представленность регионов в структурах центральной власти, на высших государственных постах. Речь, таким образом, идет о доступе территорий к центральной власти, их роли в формировании политической элиты.

Распределение власти между территоральными группами суще­ствует в любом государстве. В традиционных обществах порядок этого распределения (его можно назвать региональным порядком по аналогии с геополитическими порядками) имеет принципиальное значение. Для государств Азии и Африки очень характерен межре­гиональный раздел власти: представители регионов занимают опре­деленные должности, а один из региональных кланов является пра­вящим. Здесь складываются центры власти в географическом смыс­ле этого слова - территориальные группы, ведущие борьбу за власть и достигающие компромисса по поводу должностей. Подбор кадров по принципам землячества и кумовства обычно преобладает, поэто­му региональные группировки настороженно следят за кадровой политикой и добиваются большего представительства в органах вла­сти. Борьба за власть в этих странах может описываться в терминах баланса сил между регионами. Нарушение регионального порядка часто приводит к вооруженным конфликтам.

Классическим примером конфликта по поводу географии власти может считаться таджикский. В этой республике в советское время сложился региональный порядок, в соответствии с которым верхов­ная власть принадлежала выходцам из северной Ленинабадской об­ласти. В конце перестройки в республике были введены должности президента и вице-президента. На втором по значимости месте в новой системе власти оказался представитель южной Кулябской области. В результате сформировалась правящая коалиция ленинабадского и кулябского кланов. Ей противостояли представители Гармского региона и Памира, которые оказались в оппозиции и приня­ли лозунги исламизации и демократизации. Ленинабадцы и кулябцы остались на консервативных советских позициях. Но идеологи­ческое размежевание было вторичным, поскольку речь шла о борь­бе за власть между региональными группировками. Началась граж­данская война. В Таджикистане несколько раз менялась региональ­ная конфигурация власти (был период, когда у власти оказались пред­ставители Памира и Гарма, затем Памира и Ленинабада). Наконец, фактическую победу в войне одержал кулябский клан, который в целях обретения устойчивости допустил на вторые роли в госу­дарстве ленинабадцев. Таким путем был восстановлен баланс сил, но в дальнейшем он претерпевал новые изменения.