Кругом изображения бога Шивы. Варанаси считается его городом. В мифологии Шива — великий белолицый аскет из Гималаев. Он трехглав и пятирук. Но здесь он представлен главным образом фаллической эмблемой лин-гой — символом воспроизводящей силы, которым он со­здал Брахму, Вишну и самого себя.

Гхаты

Ночь пролетела как один миг. Может быть потому, что была очень короткой — нас разбудили, когда за окном была еще ночная тьма. Подкрепившись традиционным индийским чаем, мы, сопровождаемые Мишрой, двинулись к Гангу. Город словно и не ложился спать, по улицам то­ропливо шагали люди, на порогах лавок сидели торговцы. Чем ближе к реке, тем плотнее становилась толпа. Улицы и без того не очень широкие стали еще уже, и, хотя по­чти рассвело, свет с трудом проникал вниз, чему во мно­гом мешали почти смыкавшиеся над головой балконы не­вероятной величины. Совсем близко к реке улицы сузи­лись до предела, казалось, стоит развести руки, как достанешь до противоположных домов. Впрочем, раздви­нуть руки было невозможно, так как люди двигались сплошным плотным потоком.

Солнце еще не взошло, и люди шли молча, спеша оку­нуться в воды Ганга до восхода светила. Под ногами был влажный ковер из разбросанных цветов, которые чуть ли не сплошь устилали землю, ноги скользили по этой жиже, и нужно было сохранять равновесие, чтобы не упасть. Не­давно прошли сильные дожди, вода в Ганге поднялась, едва не затопив близлежащие улицы. У самой реки ноги погружались в воду чуть ли не по щиколотку. В нынеш­ние годы Ганг милостив к Варанаси: последнее ужасное наводнение было давно — 20 лет назад. В 1948 г. река вы­шла из берегов и хлынула в город, многие тысячи людей погибли в мутных илистых водах реки. Об этом событии до сих пор напоминают огромные дыры в каменных сте­нах зданий, стоящих у реки.

Улица сузилась до предела, по обеим сторонам ее рас­положились торговцы. Как они ухитрялись торговать в этой густой толпе, уму непостижимо. Больше всего про­дается цветов, их здесь целые горы на больших металли­ческих подносах и прямо на земле. Пряный аромат жас­мина и каких-то желтых цветов плыл над улицей. К нему примешивался острый запах специй, добавляемых в пищу, которую готовили прямо на улице, ведь надо накормить тысячи людей. Вдоль улицы стоят ряды медных кувши­нов, самых разнообразных размеров и форм. Но больше всего узкогорлых высоких сосудов — ими торгуют осо­бенно бойко. Многочисленные паломники наберут в них святую воду из Ганга и повезут домой. Фигуры богов, копий храмовых изображений, наперебой предлагаются -богомольцам. Фигурки Шивы встречаются особенно часто.

Но вот улица делает последний поворот, и перед нами открывается широкий простор. Хорошо виден противопо­ложный широкий берег реки. Горизонт затянут дымкой. Солнце еще не поднялось, но уже чувствуется, что вот-вот выкатится его оранжевый диск.

А внизу, словно в огромном античном амфитеатре, расположились люди. Мужчины и женщины, старики и дети. По обеим сторонам спуска к реке выстроились ни­щие. Слепые, безногие, покрытые язвами, они робко про­тягивали свои руки в надежде получить милостыню.

По дощатым мосткам мы спустились к самой воде. Слева и справа тянулись нескончаемые ряды больших зон­тов, сделанных из пальмовых листьев. Под ними сидели брахманы. Между зонтиками бродили, лениво мотая го­ловами, коровы и козы, подбирая упавшие цветы.

У легких дощатых причалов стояли десятки судены­шек — совсем крошечные лодки и рядом небольшие кате­ра. Некоторые из них напоминали спущенные на воду резные домики. К лодкам вода прибила шелуху, орехи, кожуру бананов, все это плавало в мутной черноватой воде святой реки. Лодочники, словно солдаты перед де­сантом, выстроились у своих судов, предлагая туристам прокатиться.

Мишра провел нас по шатким мосткам к витиеватому сооружению, покачивавшемуся на воде. По старой дере­вянной лестнице мы поднялись на судно, где вдоль невы­сокого парапета стояли разномастные стулья. Два лодоч­ника, весело улыбаясь и уверенно орудуя своими длин­ными веслами, вывели нашу лодку на широкую гладь реки.

Когда мы отплыли достаточно далеко, стало видно огромное полукружие всего берега.

Тысячи людей расположились на широких каменных лестницах, именуемых гхатами. Ступени вели в воду. Люди стояли, лежали, сидели, но лица всех были обра­щены в сторону готового выйти из-за горизонта солнца. Некоторые уже погрузились в воду, молитвенно сложив руки и полузакрыв глаза. Многие держали в руках мед­ные сосуды и цветы. Все застыло в напряженном ожи­дании.

Здесь, на берегу Ганга, можно увидеть многие любо­пытные обычаи индуизма, продиктованные верой в жизнь после смерти, верой в перерождения.

Вот к многочисленным зонтам подходят паломники, берут разноцветную пудру и накладывают ее себе на лоб. Каждое движение, каждый жест делается по строго уста­новленным правилам. Ведь эти сцены происходят на бе­регу день за днем уже многие сотни лет. Они выражают почтение к всемогущему — дающему жизнь и берущему жизнь. Индус верит в то, что если он прожил доброде­тельную жизнь, то сможет в будущем переместиться на более высокую ступень.

И вот внезапно, когда первые лучи утреннего солнца падают на гхаты, огромный амфитеатр взрывается жизнью. Гортанные крики лодочников сливаются с причи­таниями паломников, все приходит в движение, а на узеньких улочках начинается трудовая жизнь.

Река бурлит от обилия погрузившихся в ее воды лю­дей. Над толпой ореол искрящихся брызг. Молящиеся стараются подальше отплеснуть воду, ибо это, согласно поверью, приносит больше милостей. Жрецы шепчут над водой таинственное слово «ом», поют гимны, взывают к солнцу и обливаются водой.

«Воды,—говорят они,—дайте нам силу, как любящие матери, благословите нас, и да проникнет в нас ваша свя­тость! О Ганга, любимица Вишну, очисти нас от грехо-рождения и до смерти оберегай нас, твоих служителей!»

Брахманы славят всех богов, произнося изречения из «Махабхараты», «Бхагавад-Гиты» и многочисленных свя­щенных книг.

Жрец перекладывает свой священный шнур на левое плечо, зачерпывает воду из реки и пропускает ее струй­ками между пальцами той же руки.

Стоят старухи в прилипших к телу сари, рядом с ними старик ожесточенно бьет себя в грудь, не забывая при этом поливать свою голову. Тут же совсем молодой па­рень сосредоточенно черпает воду небольшой круглой чаш­кой и многозначительно выливает ее тонкой струйкой. Не­которые, высоко запрокинув голову, вливают мутную воду в рот, другие дуют на воду, третьи, погрузив в воду лицо, производят ртом клокочущие звуки.

Но не все пришли сюда, чтобы помолиться. Вот у са­мого берега двое юношей весело разговаривают и ожесточенно намыливают свои коричневые тела. Белоснежная пена, смываемая водой, скатывается к их ногам, и они весело хохочут, видимо получая удовольствие от раннего купания. Обычаи запрещают пользоваться мылом при омо­вениях. Мыло может осквернить священные воды Ганга. Но молодежь не обращает внимания на эти запреты, эти двое здоровы, полны жизни, и их нисколько не смущает святость реки. Для них это просто вода.