По окончании траура сын обходит родственников и оповещает их о дне поминовения. В назначенное утро он, сопровождаемый брахманом, отправляется к реке. Для совершения обряда брахману необходимы серебряная и медная утварь, шали и монеты. С этими предметами семья покойного может со спокойной совестью распро­щаться, они больше не вернутся в дом, а останутся у брахмана, который таким образом пополнит свои бо­гатства.

.Так уходит из жизни благоверный индус, сожжен­ный в Варанаси и похороненный в водах священного Ганга, на берегах которого прошла вся его трудная жизнь. Его родственники довольны тем, что умерший про­шел через ворота в рай и попадет в царство Брахмы, от­куда нет возврата на землю.

Йоги

Иностранцу, который прибыл на берега Ганга, конечно, хочется увидеть йогов. Он много слышал о них, читал о чудесах, которые они могут делать. Он останавливается в гостинице и в тот же день из окна своего номера видит длинноволосого худого человека в трусах, который проде­лывает ловкие акробатические трюки. Постепенно вокруг образуется небольшая толпа. Иностранец спешит во двор. В дверях он сталкивается со служителем отеля, который разносит чай, и сбивчиво спрашивает о длинноволосом человеке. Слуга отвечает, что это просто-напросто йог, и спокойно продолжает свой путь.

«Первый день в Варанаси, и уже вижу йога, вот по­везло!» —примерно так рассуждает наш знакомый и про­должает наблюдать за фокусником, который под ожесто­ченное щелканье затворов фотоаппаратов заканчивает свое выступление.

На следующий, а может быть, если он очень нетер­пелив, и в тот же день приезжий отправится по узеньким улочкам Варанаси, держа путь к Гангу. По дороге, бли­же к реке, он встретится с заклинателями змей, увидит заросших полуобнаженных людей, стоящих или сидящих в самых невероятных позах. У самой реки он может вне­запно натолкнуться и на совершенно обнаженного че­ловека. Увидев все это, он обязательно спросит у своего провожатого, кто же эти люди? И тот совершенно хладно­кровно ответит, что это всего-навсего йоги.

Люди, посещающие Индию, чаще всего сталкиваются с самыми обыкновенными фокусниками. И фокусы у них тоже самые обыкновенные, на уровне ярмарочного цир­ка. Достаточно посмотреть выступление одного, и про­падает всякое желание смотреть других. В прежние вре­мена у них на вооружении было два главных фокуса: «растущее дерево» и «летающий ребенок». В персом фо­кусе исполнитель кладет в песок семечко, присыпает его сверху, а затем накрывает большой корзиной. Полузакры­тые глаза, многочисленные пассы при слепящем солнце отвлекают внимание зрителей — и под поднятой корзиной оказывается тоненькая былинка. Вновь вступает в дело корзина, глаза и руки, и при следующем поднятии кор­зины на месте былинки возникает кустик. Если не от­влекаться, можно увидеть, как фокусник ловко подсовы­вает под корзину свои руки, вставляя в песок то былинку, то куст.

Ненамного сложнее и второй фокус. Под неизменную корзину помещается или ребенок, или женщина. Затем несколько магических заклинаний - и поднятые к небу руки показывают, что человек из-под корзины улетел на небо. В подтверждение этого фокусник обнажает гибкую шпагу и протыкает ею корзину во всех направлениях. Потом он вновь просит «улетевшего» вернуться и торже­ственно поднимает корзину. Эти фокусы больше не тревожат воображение туриста, так как их он может увидеть в у себя дома в исполнении современного иллюзиониста.

Надо сказать, что настоящих йогов в Индии осталось совсем немного. Человек непосвященный часто принимает за йога, за мудреца самого обыкновенного шарлатана или факира, который бродит по городам и деревням, пока­зывая разные фокусы. Иногда эти люди водят с собой дрессированных животных: обезьян, медведей, змей. Оде­ты факиры в рубища, через которые проглядывает давно не мытое тело. Большинство из них — нищие, порой сольные.

Значительно реже встретишь фанатиков-самоистяза­телей. Но в Варанаси их достаточно. На подступах к Ган­гу они пугают туристов своими страшными уродствами, собирая щедрую милостыню с паломников. Вот один фа­натик стоит с высоко поднятой вверх рукой. Много лет назад он поднял ее и держал в таком положении до тех пор, пока она не высохла. Теперь же ее уже нет нужды поддерживать, она словно окостенела, и, если бы даже он захотел опустить ее вновь, он не сможет этого сделать.

Другой сидит со сжатым кулаком, а сквозь тыльную сторону его ладони проглядывают концы проросших ног­тей. Нужны годы мучений, чтобы добиться такого «ус­пеха».

У третьего голова и лицо покрыты устрашающими шрамами. Можно подумать, что его пытали средневековые палачи-изуверы. Но это не так, он сам по доброй воле изувечил себя, превозмогая боль. И теперь его вид оста­навливает богомольных пилигримов и открывает их ко­шельки.

И все же постараемся быть беспристрастными. Порой не по своей воле люди превращаются в нищих — факиров и садху. Попробуй поищи в Индии работу, побей ноги у порогов богатых хозяев да поголодай. Некоторая часть садху спекулирует на святости, получает неплохие дохо­ды, намного более высокие, чем у фабричного рабочего. Поэтому число их почти не уменьшается, во всяком слу­чае в Варанаси.

А настоящего йога здесь, в городе, нет. Он избегает шумных мест. Он любит уединение и тишину, распола­гающие к созерцанию. Философы Индии считают, что одни теоретические познания философии не могут помочь в постижении мудрости. У йогов существует целая си­стема физического и духовного совершенствования. Все начинается с того, что ученик, решивший посвятить себя изучению йог, удаляется в уединенное место. Часто это бывает маленькая келья, а порой и просто естественная пещера. В пещеру или келью ведет один-единственный ход. В силу этого там сохраняется постоянная темпера­тура, что крайне важно. Только самые необходимые вещи берет он с собой: медный кувшин, в котором хранится вода для питья и омовений, листья, выполняющие роль тарелок, и небольшой треножник, убранный цветами. Си­дит или спит он на звериной шкуре, чаще всего тигро­вой или леопардовой. По поверьям индусов, она ограж­дает человека от влияния окружающей среды.

Питается молодой йог чрезвычайно скромно. Молоко, масло, рис и мед — вот, пожалуй, все, что он ест. Ограни­ченная пища при малой подвижности позволяет заметно сократить физиологический обмен веществ. Поначалу уче­ник разучивает различные позы, которые постепенно ус­ложняются. Каждая поза соответствует желаемому на­строению. Всего насчитывается более тридцати поз, и он должен овладеть всеми. Происходит это, конечно, посте­пенно. Отдельные позы настолько сложны, что не всякий опытный цирковой акробат в состоянии выполнить их.

Особое внимание в совершенствовании йога отводится выработке правильного дыхания. Тысячелетний опыт тре­нировки дыхания у йогов дал столько интересного, что сейчас многие ученые обратили на него внимание. Пона­чалу ученик садится и принимает удобную позу, держа отвесно голову и шею. Затем начинает считать темп вдо­хов и выдохов, промежутки между которыми должны быть строго одинаковы. Для соблюдения этого ритма он произносит определенное слово, например «ом», которое у индусов считается священным символом триеди­ного божества (Брахма, Вишну и Шива). Дыхание, раз­деляемое этим словом, по науке йогов, действует лучше, чем самый глубокий сон.