Прошлое преступление и судимость за него, как и другие при­знаки личности, характеризующие его взгляды и привычки, не влияют на общественную опасность преступления и не увеличи­вают ее. Например, если особо опасный рецидивист, ранее никого не убивавший, совершает на почве ревности убийство жены, то от этого общественная опасность такого убийства не увеличивается. Ноет. 102 УК 1960 г. относила это убийство к убийствам при отяг­чающих обстоятельствах только потому, что его совершил особо опасный рецидивист. Таким образом, получалось, что при реци­диве лицо фактически несло вновь наказание и за ранее совершен­ное преступление, а это противоречит и международному, и кон­ституционному принципу, запрещающему повторно осуждать за одно и то же преступление (п. 1 ст. 50 Конституции РФ)2.

Еще в XIX в. российский криминалист С. Будзинский указы­вал, что «начало усиления наказания в случае повторения есть ос­таток средневековой строгости, упорно сохраняемой Законода­тельством. Усиление наказания нарушает начало ne bis idem, ибо излишек наказания, превышающий обыкновенную его меру, зна­чит вторичное наказание первого преступления»3.

Новый Уголовный кодекс России отказался от фигуры особо опасного рецидивиста, официального признания ранее судимых лиц в качестве таковых.

Вместе с тем он, так же как и последние Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик (не вступив­шие в силу ввиду распада СССР), дает впервые в российском зако­нодательстве общее понятие рецидива.

При этом в норме о назначении наказания при рецидиве за­конодатель исходит из принципа усиления наказания за рецидив в рамках максимального размера наказания соответствую­щего вида, предусмотренного Кодексом за совершенное престу­пление. В связи с чем установлено, что наказание за рецидив не может быть ниже половины максимального наказания, преду­смотренного за совершенное преступление; за опасный реци­див — не менее двух третей, а за особо опасный рецидив — не ме­нее трех четвертей максимального размера наиболее строгого на­казания, предусмотренного за совершенное преступление. Подобный подход не избавляется от усиления ответственности лица за то, что он ранее совершил преступление. Однако если это делается в рамках санкций, не предусматривающих в качестве квалифицирующих признаков прежнюю судимость, то нельзя го­ворить о двойной ответственности.

Но этот подход не выдержан в Особенной части, где во мно­гих нормах (за убийство, захват заложников, изнасилование) в качестве квалифицирующего признака выделена судимость за однородные преступления. В принципе, усиление ответственно­сти за повторное совершение ранее судимым тождественного и однородного преступления может быть только оправдано с пози­ций целей уголовного наказания. Например, лицу за впервые со­вершенную кражу с проникновением в жилище (ч. 2 ст. 158 УК) суд назначил 2 года лишения свободы, в то время как санкция предусматривает лишение свободы от 2 до 6 лет. Через полгода после отбытия наказания оно вновь совершило подобное деяние. В этом случае повторное совершение кражи при отсутствии смяг­чающих обстоятельств может свидетельствовать или о том, что на­казание за первое преступление не соответствовало тяжести совер­шенного преступления, или что это наказание не способствовало предупреждению новых преступлений ввиду того, что лицо сис­тематически занимается кражами, а изобличается лишь за со­вершение отдельных из них. И поэтому наказание в первый раз неспособно было удержать от повторения преступлений, совер­шение которых расценивается как выгодное, и субъект считает, что следует рисковать.

Поэтому во второй раз лицо заслуживает более строгого нака­зания, часть из которого можно считать наказанием за первое пре­ступление.

Пенитенциарный рецидив понимается как совершение но­вого преступления лицом в период отбывания наказания. Ино­гда под пенитенциарным рецидивом понимают совершение пре­ступлений только в процессе отбывания наказания в местах ли­шения свободы. Ее составной частью выступает пенитенциарная преступность — это преступность, совершаемая в местах лише­ния свободы.

Характеристика рецидивнойпреступности

Характеризовать рецидивную преступность — значит дать анализ ее состояния (уровня), динамики и структуры.

На данный момент (т. е. в последние 10 лет) количество ре­цидивных преступлений составляет в среднем во всей преступ­ности в пределах от 22 до 27%, а среди всех выявленных лиц, совершивших преступления за этот же период, — от 20 до 25% (см. таблицу № 1).

Уровень рецидивной преступности представляет собой суще­ственный показатель того, насколько преступное поведение стало привычным для определенной категории лиц, а также устойчи­вости и преемственности преступности.

Доля рецидивной преступности довольно устойчива уже в те­чение 40 лет, колеблясь в пределах от 20 до 30%.

Динамика рецидивной преступности в основном совпадает с общей динамикой преступности. Указанная преступность, как видно из таблицы № 1, с 1989 г. увеличивалась ежегодно, кроме 1994 г., когда она снизилась на 0,9% по отношению к предыду­щему году.

Подобные же тенденции были характерны для рецидивной преступности в дореволюционной России.

В1912 г. на 100 осужденных в общих судах приходилось 23% ранее судимых, в мировых судах — 19,9%. Причем на 100 осуж­денных общими судами рецидивистов процент судимых во вто­рой раз составлял 75%, в третий —14,1 %, в четвертый и пятый — по 10,4%. Однако при этом следует иметь в виду, что в российской статистике в соответствии со ст. 131 Уложения о наказаниях уго­ловных и исправительных и ст. 14 Устава о наказаниях, налагае­мых мировыми судьями, в качестве рецидива учитывается толь ко повторение такого же или однородного преступления, т. е. то, что сейчас мы называем специальным рецидивом.

При анализе рецидива преступлений на основе показателя ко­эффициента преступности, т. е. количества рецидивных преступ­лений, приходящихся на 100 тыс. населения и людей, достигших возраста 14 лет, за последние 10 лет прослеживается неуклонное его увеличение (см. табл. 1).

Таблица 1 показывает, что удельный вес рецидива во всей пре­ступности не полностью отражает реальную динамику данного ви­да преступности. Более достоверны показатели, характеризующие состояние преступности в абсолютных и относительных показа­телях (в коэффициентах и процентах).

И. И. Карпец отмечал, что в статистике преступности рецидив во все годы проявлял и проявляет завидную устойчивость5.

Наиболее высокие коэффициенты рецидивных преступле­ний — общий коэффициент свыше 450 преступлений на 100 тыс. населения и свыше 650 — на 100 тыс. людей, достигших 14 лет, были отмечены в отдельные годы в Брянской, Владимирской, Ива­новской, Калининградской, Кировской, Курганской, Ленинград­ской, Магаданской, Новгородской, Новосибирской, Омской, Пермской, Псковской, Тамбовской, Томской и Сахалинской об­ластях, Еврейской автономной области и республике Тува.

Наиболее же низкий уровень рецидива (при коэффициентах соответственно в пределах 150 и ниже и 200 и ниже) отмечается в первую очередь в г. Москве, в Московской, Оренбургской, Ростов­ской, Ульяновской областях, республиках Дагестан, Кабардино-Балкария, Карачаево-Черкессия, Северная Осетия-Алания, в Краснодарском крае.