Научная среда из всех профессиональных групп интеллектуального слоя, по-видимому, в наименьшей степени отвечала советским представлениям о "правильном" социальном составе. Например, среди востоковедов всех специальностей (историки, филологи, экономисты), работавших в 1917-1991 гг., несмотря на значительную долю "национальных" кадров Закавказья и Средней Азии (с существенно более низкой долей выходцев из интеллигенции), из образованого слоя происходили 76,3%, причем доля выходцев из этой среды не опускалась ниже 57-59% даже в поколении родившихся в 1901-1920 гг.; среди родившихся в 20-е годы она составила 3/4, в 30-40-е - превышала 80%, а среди самого молодого поколения - родившихся в 50-х годах (т.е. третьего поколения уже советской интеллигенции) - составила 92,7% (без учета "национальных кадров" даже 94,6%)[66]. Причем ряд научных отраслей (например, физико-математические или медицинские) отличался еще более высокой долей выходцев из интеллектуального слоя.

Социальный состав научных работников находился, как правило, в прямой зависимости от их качественного состава: чем последний был выше - тем выше и доля выходцев из образованного слоя (худшая часть научных сотрудников пополнялась обычно за счет лиц, списанных с производства и партийно-советской работы, а среди этой категории выходцев из интеллигенции было относительно меньше). Однако он не мог саморегулироваться; единственным временем действия мало-мальски разумной системы замещения научных должностей был период с 23.12.1955 до 12.05.1962 гг., когда "в целях своевременного освобождения от работы нетворческих и бесперспективных в научном отношении работников" была введена система периодических конкурсов на занятые должности заведующих отделами, секторами, лабораториями и старших научных сотрудников[67]. Попытки самих ученых освободиться от балласта, засоряющего их ряды, столкнулись с нетерпимым отношением администраторов. Едва ли можно сомневаться, что при последовательной линии на освобождение научных учреждений от наименее дееспособной части их сотрудников, состав оставшихся характеризовался бы еще более высокой долей потомственных членов образованного слоя. Не исключено, что именно это обстоятельство послужило причиной позиции руководства (учитывая, насколько вообще большое значение придавалось в СССР "правильному" социальному составу элитных групп общества).

Обобщая вышеизложенное, можно констатировать, что, несмотря на все предпринимаемые меры, советским властям не удалось в полной мере выполнить поставленные задачи в сфере "оптимизации" социального состава интеллектуального слоя. Решающие усилия были предприняты в 20-30-х годах. В 1929 г. около 60% всего интеллектуального слоя еще составляли лица, относившиеся к нему до революции, и их дети. Однако уже к концу 30-х годов доля этой категории снизилась до 20-25%. Большевикам не удалось полностью отстранить представителей старой интеллигенции, потому что для нужд государственного выживания требовался хотя бы какой-то минимум по-настоящему образованных людей. Пришлось допустить и некоторое пополнение нового поколения интеллигенции из той же среды, кроме того, часть выходцев из старого образованного слоя смогла поступить в ВУЗы, пробыв какое-то время в качестве рабочих.

Однако если и не удалось снизить процент выходцев из образованного слоя в составе интеллигенции до такой степени, чтобы он соответствовал удельному весу этого слоя во всем населении страны, то в целом задача создания новой, особого рода советской интеллигенции была выполнена: это была более чем на 3/4 интеллигенции в первом поколении, мало отличавшаяся по культурному уровню от массы населения. С 60-х годов, когда усилился приток в состав интеллектуального слоя детей уже советских интеллигентов, общая доля выходцев из интеллигентских семей в его составе несколько повысилась (примерно до 30%), но, медленно увеличиваясь и в дальнейшем, не превысила к 80-м годам 40-45%. В большинстве своем советский образованный слой так и остался преимущественно интеллигенцией первого поколения. Лишь в наиболее элитарной своей части (академическая среда, некоторые категории творческой интеллигенции) ее состав отличался повышенной долей потомственных интеллектуалов.

Глава 2. Основные черты советского образованного слоя и его место в обществе.

§ 1.Некоторые характерные черты советской интеллигенции.

Форсированный рост численности образованного слоя и пристальное внимание к его социальному составу было характерно для всех коммунистических режимов, и соответствующие показатели различались лишь в зависимости от исходной ситуации в каждой стране и срока существования там коммунистической власти. Однако в каждой стране имелись свои особенности, обусловленные местными культурно-историческими условиями, обладала таковыми и советская интеллигенция.

Одной из особенностей советского интеллектуального слоя стала очень высокая степень его феминизации. В значительной степени это было опять же связано с идеолого-пропагандистскими соображениями и в некоторой мере с тем, что женский контингент отличается обычно большей лояльностью и лучшей управляемостью. В 1939 г. при среднем проценте в населения лиц умственного труда 17,5 им занималось 20,6% мужчин и 13,6% женщин, а уже в 1956 г. (при среднем проценте 20,7) - 18,3% мужчин и 23,2% женщин[68]. Последствия войны (в то время, когда потребовалось увеличить количество специалистов, женщины составляли несоразмерное большинство дееспособного населения) также немало этому способствовали.

В целом женщины составляли в 1928 г. 29% интеллектуального слоя, в 1940г. - 36%, а в 1971 г. - 59%. Целый ряд интеллигентских профессий сделался почти целиком “женским”. Такая степень феминизации интеллектуального слоя уникальна. В 1928 г. среди научных работников женщины составляли около 1/3, в т.ч. 18,3% в НИИ и ВУЗах (в т.ч. в ВУЗах - 10%). В 1976 г. в СОАН женщины составляли 39,9% научных работников без степени, 28,0% кандидатов и 11,8% докторов наук - всего 32,3% научных работников. В 1987-1988 гг. женщины составили в СССР примерно 40% (до революции - примерно 10%) научных работников (что превышает среднемировой показатель в несколько раз), в т.ч. (в 1986 г.) 28% кандидатов и 13% докторов наук.

Другой специфической чертой советской интеллигенции была ее “национализация” и “коренизация”, первоочередная подготовка интеллигентских кадров из нерусских народов, проводившаяся с первых лет советской власти. Типологически и методологически эта политика ничем не отличалась от “пролетаризации” интеллектуального слоя: та же система льгот (теперь уже по национальному признаку), квоты в лучших столичных ВУЗах для “целевиков” с национальных окраин, опережающее развитие сети учебных заведений в национальных республиках, то же пренебрежение качеством специалистов в угоду идейно-политическим соображениям. Если по переписи 1926 г. доля “национальных” кадров была небольшой (в Средней Азии, в частности, 0,3% или 22,6 тыс. чел.), то с 1926 по 1939 гг. численность образованного слоя выросла на Кавказе и в Средней Азии намного больше, чем в РСФСР, Украине и Белоруссии. В 50-х годах даже в некоторых автономных республиках уровень образования “титульного” населения стал превосходить уровень образования русских (например, в Северной Осетии в 1959 г. численность ИТР-осетин составляла 45,7% к численности ИТР-русских, а в 1970 - 69,2, т.е. превысила долю осетин в населении).