У Гура есть серьезные основания думать, что им сегодня повезет. Вчера вечером бабушка, укладывая его спать, поставила в изголовье череп отца с врощенным в него Браслетом, и ночью Гуру приснился отец. Он говорил, что сын должен обязательно подняться на Орлиный Утес. В руках отец держал пятнистого коршуна.

У утеса этого было три названия: орлиный, осиный и священный. И еще у него было две тайны: осы и светящиеся орлы. Непонятно почему бог ЖуззуЖ облюбовал это место, но ос здесь было много всегда. Не один смельчак, застигнутый ими, срывался с этих скал. И не раз пускали люди огонь на эти заросли, и гибло много живности, но осы выживали и снова плодились, казалось в еще большем количестве. И, наверное, поэтому на Утесе было настоящее царство птиц. На самой вершине селились орлы, чуть пониже - вороны и коршуны, еще ниже – соколы и ястребы. А внизу, в фантастическом переплетении елей, кедров, кизила и саксаула гнездились мелкие птахи, змеи, грызуны и даже процветали, несмотря на опасное соседство.

Здесь, в окрестностях Орлиного Утеса, прошло все их детство, как и детство большинства их друзей, отцов, дедов и пра…-дедов до сорокового колена. Он был священным символом народов здесь обитавших, преклонявшихся перед ним и проклинавшим его. Немало морских судов, завороженных светом сигнальных орлов, разбито было на рифах напротив него у небольшого скалистого острова. Впрочем, здесь есть небольшая и удобная бухта, но только сударг, уже побывавший в ней, сможет провести сюда судно.

Никто не знал откуда на утесе появляются светящиеся орлы, а точнее никто и не пытался это узнать, потому что все верили в легенду.

Когда бог света СооС встретил богиню воды ВууВ, родилась у них дочь СвйллйвС красоты неписаной. Приметил ее бог времени СроккорС и забрал с собой. Не хотели ее отпускать родители и только тогда согласились, когда пообещала она детей своих им посылать. И рождались у нее по очереди то дети огня, то дети воды, и посылала она их на землю, и селила детей огня в горах, а детей воды – в низинах. А когда огонь и вода встречались, то рождались люди. И были люди веселы и красивы. И захотел бог моря ПуннуП забрать их себе и сговорился с богом утонувшей земли ПтуннутП, и затопили они всю землю. Но сын бога и земной женщины – МеттеМ узнал как сделать непотопляемую землю и спас людей, а бог Госсог создал Орлиный Утес, а бог ДгоссогД поселил на нем сигнальных орлов.

Гур и Раб всегда верили, что будут профессиональными птицеловами. Единственное, что могло им в этом помешать – незнание ловчих секретов, которые накапливаются столетиями и передаются непосредственно от учителя к ученику, чаще всего от отца сыну. У них в роду птицеловов не было. Они, быть может, и были, но не на памяти ближайших поколений и все их тайны похитило время. Однако настойчивость ребят давала плоды, и взрослые уже делали им заказы на излов той или иной птицы.

Сложность этой профессии состояла в том, что убивать взрослых особей было нельзя, а из каждого гнезда можно было брать только половину птенцов. А если уесть, что птицы постоянно совершенствовали способы защиты, то становится понятно, что искусство это не только сложно, но и опасно. А для таких ребят как Гур и Раб опасность эта кратно увеличивалась, потому что их доспехи представляли собой лишь жалкое подобие доспехов настоящих птицеловов и, наоборот, их честолюбие никак не хотело мириться со всеми этими трудностями и в мечтах своих они уже давно были водунами специальных ловчих бригад, состоящих на службе самого Лигата и излавливающих самых красивых и сильных птенцов.

Гур и Раб еще раз поспорили о том, каким путем идти вверх и Гур опять настоял на своем. Он не понимал, что с ним сегодня происходит. Обычно в спорах он не очень отстаивал свою точку зрения и чаще уступал Рабу. Но сегодня что-то взбунтовалось внутри него, диктовало ему свою волю.

Вверх было два пути: первый – крутой, скалистый; второй – пологий, по каменистым россыпям, но тоже вверху переходящий в отвесные скалы. Большинство их предшественников выбирали именно этот, второй путь, справедливо полагая, что лезть на самый верх незачем и гнезд должно быть достаточно уже на полпути. Но почему-то их и здесь чаще всего ожидала неудача. Лишь святые отшельники, живущие с птицами, могли взойти на самый верх. Да еще, говорят, однажды случился птичий мор, но даже тогда наверху побывали немногие.

- Ну что, вот здэсь коня оставэ, - сказал Раб. – Трава хорошая, пусть пощипэ.

- Давай, - согласился Губ. – Скоро уже камни начнутся.

Они закинули за плечи мешки с амуницией и пошли дальше. Здесь еще знакомы были каждый кустик, каждый валун. Здесь начинались их первые восхождения к неведомым высотам… А вот здесь они уже осваивали азы скалолазания, держали в руках первых птенцов, заключали первые мирные соглашения со священными змеями и дикими котами, учились лечить первые травмы, радоваться первым достижениям, переживать первые неудачи.

- Ну что? Туда? – спросил Гур, будто еще надеясь, что Раб его отговорит.

- Что ж, тудэ так тудэ, - Раб злорадно успехнулся, добавил. – Ужэ тэбэ хотэтэ вертахэ до азэ ошибэ.

- Ничего, на ошибках учатся, теперь мы умнее, - сказал Гур, но воспоминание о прошлогоднем случае заставило ощутить пустоту под ложечкой.

В прошлом году они впервые решили подняться на этом утесе до вороньих гнезд. И они поднялись. Раб метлой отгонял пикирующих ворон, а Гур, уже держа двух птенцов, отходил по узкому карнизу, и когда воронам все же удалось прорваться и Гур, защищаясь, уже не мог держаться за камни – Раб выхватил меч, и три вороньих головы запрыгали вниз.

Происшествие это сильно подпортило их репутацию, правда не столько у соплеменников, сколько у стражей порядка. Большинство взрослых, детям которых за кусок хлеба часто приходилось рисковать жизнью, понимали их, и эта моральная поддержка помогла в прошлый раз избежать сурового наказания. Но, освобождая их строжники, дали понять, что в следующий раз послабления не будет.

Пришельцев давно уже заметили местные обитатели и, кто со страхом, кто с любопытством, наблюдали за ними: с деревьев, из-под камней, из травы. Уже и осы запели свою предупреждающую песню. Многие из них, здесь живущих, были священной, кобряной, расцветки, как во эта золотистая гюрза с тринадцатью малахитовыми пятнами на голове.

Но самым неприятным соглядатаем был говорящий коршун – око Лигата, уже два раза пролетавший в отдалении. Именно такой коршун в прошедшем году сообщил об убийстве ворон и потом узнал ребят при расследовании инцидента. Никто не знает сколько таких ок у Лигата, но говорят, что всех птиц у него по сорок.

Вот опять свесилась с ветки гюрза, шипя на друзей.

- Много нынэ змэй, - сказал Раб. – И почему мы нэ сборэнитэ дико ядэ?

- Ну да, не всякому Лигат доверит такое. Дикий яд лучшее лекарство от болезней.

- Страннэ все жэ, как яд можэ и лечить и убивать?

- Жрецы учат, что в каждой вещи есть две противоположности, и любое проявление этой вещи зависит от соразмерности этих противоположностей.